Городской роман - Ольга Дремова Страница 4

Темные глаза слегка прищурились, подчеркивая едва заметный узкий азиатский разрез, а тонкая линия губ растянулась в довольной улыбке. Хороша, нечего сказать, прямо картинка с выставки, а не девочка! Если бы мужчины знали, чего стоит женщинам подобная ухоженная внешность, то все их глупости с ежедневным бритьем показались бы им детской забавой.

Сложив губки крендельком, она приподняла подбородок и повернула голову несколько набок, любуясь формой своего безупречного лица-сердечка. Высокие, вразлет, брови, резко очерченная линия скул, длинная, изящная шея – все было в самый раз, все было, как надо.

– Да, что ни говори, а внешность – это тот же товар, – со знанием дела резюмировала Ксюха, снимая волглое полотенце с головы. Длинные черные пряди рассыпались по плечам, блестя и переливаясь, словно тонкие кольца змей.

По словам умудренной опытом особы, ей было всего восемнадцать с хвостиком, но по документам выходило все двадцать три. Вероятнее всего, хвостиком она называла как раз те пять лет, которые провела в Москве, покинув славный город Севастополь и переместившись из-под крылышка родителей на вольные харчи.

Несмотря на все усилия Оксаны, московские институты дверей перед ней открывать не спешили, и главной причиной было отсутствие ерундовой бумажки о законченном среднем образовании. Да, одиннадцатого класса она не оканчивала, ушла из школы в десятом, ну и что из этого? Между прочим, их школьная литераторша говорила, что у Горького всего два класса за плечами было, а не дурнее других оказался, в люди вышел и на паперти не побирался. Да мало ли таких, как она? Не всем же быть ботаниками. Естественно, что институтская корочка нужна, разве с этим кто спорит? А учебу можно было и в седьмом задвинуть, все равно она уже ни хрена не понимала, о чем на уроках толкуют. Хорошо еще, что папочка подсуетился, а то бы ее еще раньше выперли из школы со свистом.

Да… Странное дело, если учесть, что за деньги можно купить многое, а за большие деньги – почти все, то уму непостижимо, почему ее дорогие предки не смогли уломать бывшую директрису школы приписать всего один годик и заполнить этот чертов аттестат. Ведь звонила же она им, говорила, что это для нее крайне важно, так ведь нет, моральные принципы важнее благополучия собственной дочери.

А между прочим, она не только для себя старается, но и для них тоже. Кто, кроме нее, сможет им помочь? В Москву они ехать не против, а как, скажите на милость, она их перетащит? Или они думают, что она так и будет всю жизнь в ресторане подносы таскать и улыбаться богатым разжиревшим хмырям в ожидании щедрых чаевых?

Хорошо еще, что ее предыдущий бой-френд оказался не жадным; денег, что он ей отвалил, еще года на два безбедной жизни хватит, но молодость не вечна, и так молодежь на пятки наступает, года через три-четыре официанткой она работать уже не сможет, и что тогда, куда бежать? Времени остается все меньше и меньше, а зацепиться за Москву основательно, так, чтобы ее потом отсюда не выковырнуть, пока не удается.

Ксюха сморщила нос и недовольно вздохнула. Задачка… Существовать вместе – пожалуйста, а руку и сердце предлагать что-то никто не торопится. А всего-то и дел, что найти мужичка, чтобы с квартиркой и прописочкой подсобил, а еще лучше, чтобы и в институт протолкнул сразу. Ничего, не развалимся, потерпим этого козлика чуток, а потом пинка ему дать – и к стороне.

Уж как найти денежек, она сообразит, а эта конура съемная надоела ей до печенок и не до старости же ей по чужим углам мыкаться. Конечно, лучше, чтобы и прописочка, и денежки, и полная свобода действий были в одном флаконе, но сразу и рыбку скушать и на паровозике покататься не получится, поэтому нужно все делать постепенно.

Нет, что за жизнь такая пошла, всего нужно добиваться самой, никто помочь не хочет! Время идет, а КПД у нее как у паровоза. Ладно, придется заняться этим вопросом вплотную, а то как бы поздно не стало.