Доверься мне - Кэролайн Макспарен Страница 4

— А мне нравится нести груз, — сказала Лиз и погладила себя по животу.

Она была на четвертом месяце своей первой беременности, и это уже становилось заметным.

— Когда я по вечерам еду домой из нашего отдела, мне этой ответственности — выше крыши. — Рэнди провел ладонью над макушкой. — Дайте мне красивых женщин, которые не будут требовать от меня ничего, кроме потрясающего секса. Избавьте меня от нуждающихся во мне самом!

— Ты, Рэндольф Квентин Рэйлзбек, просто мелкий эгоист, — сказала Лиз. — В один прекрасный день ты получишь свое.

Он лишь повел бровью и раздраженно взглянул на нее.

— Я хочу только своего… ну и немного чужого.

— А что на самом деле произошло с Новой Девушкой? — спросил Сэмьюэльс.

— Пейдж достала меня расспросами о моей работе. Она сказала, что если бы я действительно ее любил, то делился бы с ней. — Он опять скривился. — Как можно делиться тем, что мы делаем? — Он указал на табличку на двери кабинета лейтенанта Гэвигана, начальника отдела висяков. — Послушай, милая, весь день я был занят тем, что прочесывал территорию Северного Мемфиса в поисках ноги, которая подошла бы к ступне бездомного, найденной на одной из свалок два дня назад.

— Хорошо хоть, что наш отдел имеет дело со скелетированными ногами, а не с какими-то… жирными. — Джек глянул на Лиз: — Извини.

Лиз небрежно махнула рукой:

— Я не заметила, как прошли мои первые три месяца. — Она наклонилась через стол к Рэнди. — Так она не едет с тобой в Арубу?

— В Арубе толпы свободных женщин. Зачем тащить туда еще и свою? Во всяком случае, Пейдж улетела на Гавайи и пробудет там какое-то время.

Лиз водрузила подбородок на руку и уставилась на окно, за которым темнело февральское утро.

— Если б я не была замужем и в положении, я бы уговорила взять с собой меня. Когда ты уезжаешь?

— Я готов свалить отсюда хоть сегодня, но сначала мне надо получить деньги за обучение самообороне, так что я застрял на пару месяцев.

— Кандидатки на звание Новой Девушки в группе имеются? — спросил Джек.

Рэнди покачал головой:

— Есть одна прелестная женушка.

— Мимо кассы, — вскользь заметила Лиз.

— Не представляю, что бы могло подвинуть меня на роман с замужней. Остальные — в диапазоне от фермерш до прибабахнутой новобрачной.

— И все замужние? — ужаснулся Сэмьюэльс.

— Одна разведенная и одна вдовая, обеим за сорок. С ними еще придется повозиться. Одна не носит обручального кольца. Не удивлюсь, если узнаю, что она вообще не была замужем. — Он откинулся назад, положил ноги на стол и потряс головой. — Да я и близко к такой зачуханной не подойду.

— Страшноватая?

— У меня ощущение, что она пытается выглядеть уродиной. И преуспела в этом.

— Для чего это женщине? — спросил Джек.

— Страх. Низкая самооценка. Депрессия, — пояснила Лиз. — И насколько она некрасива?

— Вчера я бы сказал, что она непривлекательна. А сейчас признаюсь — если бы она попыталась что-то сделать. Большие карие глаза, красивые брови, пухлые губы. Она почти не красится. Одета кое-как. Волосы темные, забраны в конский хвост.

Рэнди провел рукой по голове. От макушки до правого уха.

— А как у нее с фигурой? — поинтересовался Джек.

— Трудно сказать, под костюмом не слишком видно. Но когда я на нее завалился, подушечки у нее были очень приятными.

— Извини? — встрепенулась Лиз.

Он рассказал им, что случилось.

— Она тебя сбила с ног? — хохотала Лиз. — Хотела бы я на это взглянуть!

— Она меня подловила. До конца занятий я должен научить их всех валить меня, но она больше не придет. Она меня возненавидела.

— Ох, золотко, да какая женщина может тебя возненавидеть? — воскликнула Лиз.

Он развел руками и подарил ей улыбку, полную детской невинности.

— А за что меня любить-то?

— Может, ей просто не понравился твой лосьон после бритья. Чем ты пользуешься в последнее время? «Сердце акулы»?

— Нет, я его выбросил. Переключился на «Божью благость». Интересуешься?

Он наклонился к ней. Она откатилась на кресле подальше.

— Уйди, зубастик. Пошел бы лучше порасследовал чего-нибудь.

Когда в четверг вечером Рэнди вошел в спортивный зал, он застал свою группу в сборе. Конечно, можно было догадаться. Прядка никак не отреагировала на его появление. Он сам удивился тому, насколько это его задело.

Карманная Венера, которая привела ее в зал, была, может, сантиметров сто пятьдесят восемь роста, со светло-каштановыми кудрями и глазами такой голубизны, что он разглядел их с другого конца зала, а «булочки» у нее были такие, что сделали бы честь изображению самой Матери-Природы. Узкая талия, аппетитные бедра. А вдобавок ко всему она еще и частенько хохочет. Смех у нее счастливый, заразительный. Полная противоположность Прядке.

Такое разочарование!..

Венера заметила его и пошла к нему через зал, расставив маленькие руки. Обручального кольца нет, ногти длинные, покрытые розовым лаком. На ней были джинсы и шелковая блузка, обливавшая ее тело, как сливочная глазурь.

— Привет, я Марси Холперн, соседка Хелены. Мне захотелось познакомиться с вами.

— Хотите присоединиться к группе?

— Боюсь, что нет, — мотнула она головой. — Кому-то надо присматривать за детьми.

«Детьми?!» Больше чем один? Приемные? Или плоды искусственного осеменения? Ин витро? Последствие старой, давно забытой любовной связи?

— Тетя Марси, посмотрите, как я поднимаю тяжести!

Значит, это дети Прядки. Тяжкий груз. Рэнди поглядел на них сверху вниз, и мальчик спрятался за Марси.

Кто бы ни был их отцом, Прядка, то есть Хелена, была, без сомнения, их матерью. Мальчику было лет девять-десять, девочке — шесть или семь, в зависимости от того, унаследовали ли они от матери ген высокорослости. Темные волосы, длинные ноги и руки, высокие скулы и большие рты. И умные темные глаза.

— Майло, — позвала Марси, — пойди попрощайся со своей мамой и скажи ей, что мы не будем ложиться, пока она не вернется домой.

— Разве мы не можем посмотреть, как она будет лупить по груше? — сверкнул мальчик глазами на Рэнди. — Будет она сегодня пинать эти штуки?

— Не думаю, что она готова что-то пинать, — сказала Марси, виновато пожимая плечами.

Парнишка поколебался, потом взял девочку за руку и бросился к Прядке. Рэнди видел, как она раскрыла, сияя, объятия навстречу детям. Он, должно быть, утратил не только осязание, но и зрение. И это была женщина, показавшаяся ему некрасивой? Марси усмехнулась.