Скучающий жених - Барбара Картленд Страница 4

В голосе графини слышался ужас, и маркиз понимал сестру.

Они оба не любили кузена Джереми Руки, презумптивного наследника маркизата [3]. На счету этого типа был длинный список всевозможных прегрешений и одиозных проступков, осуждаемых в обществе. При этом он вечно был в долгах.

Маркиз много раз спасал его от тюрьмы, а его сестра открыто заявляла, что, доведись ей случайно встретить Джереми, она не станет с ним даже здороваться.

Пропасть, в которую он скатился, была поистине бездонна, и не было, казалось, ни одного вида финансового мошенничества, который бы он не испробовал.

Маркиз прекрасно сознавал, что его сестра не преувеличивала, говоря, что если Джереми поселится в имении Мерлинкур, то ситуация станет невыносимой.

– Расскажи мне, что именно произошло, – попросил он. Его голос, в отличие от почти истеричного тона Каролины, не выдавал его волнения.

– Как только я вернулась в Лондон, мне об этом рассказала герцогиня Девонширская, – начала она. – Я стала расспрашивать наших друзей – и все они передавали мне одну и ту же историю. Джереми всюду трубит, что он получит в собственность пятьсот акров земли в Мерлинкуре и сказочно разбогатеет.

– Я, конечно, знаю, что сэр Джошуа Хедли – человек состоятельный, – задумчиво проговорил маркиз.

– Он чрезвычайно богат, – воскликнула графиня, – в этом нет сомнений! А его дочь слишком молода. Я думаю, девушка не знает, что представляет собой Джереми, или, возможно, просто хочет закрепить связь с Мерлинкуром.

Маркиз ничего не говорил. Его сестра расплакалась:

– Как отец мог совершить такую глупость, продать Дауэр-хаус! Я никогда не могла этого понять!

– Наверное, поддался уговорам, а цена, которую ему заплатили, сделала эту сделку выгодной, – предположил маркиз.

– Я помню, как огорчилась тогда, – взволнованно продолжала Каролина. – Я написала тебе и, хотя твой ответ был сдержанным, уверена, что ты тоже переживал.

Маркиз ничего не ответил. Он пересек гостиную и подошел к окну. Каролина была права: мерлинкурские нарциссы скоро раскроются навстречу лучам весеннего солнца, и дом, отражающийся в серебряной глади озера, будет сказочно прекрасен.

– Проклятье! – сказал он вслух. – Я не хочу, чтобы Джереми подстерегал меня за каждым деревом, расхаживая по имению так, будто оно ему принадлежит.

– По крайней мере часть будет принадлежать ему, – с горечью заметила его сестра.

– Как можно так увлечь девушку, чтобы она, какая бы ни была, вышла замуж за такого человека, как Джереми? – недоумевал маркиз.

– Я думаю, это не ее воля, – ответила его сестра. – Полагаю, это все устраивает ее отец. Ведь в свое время он сумел убедить отца совершить эту глупость, к тому же в глазах тех, кто не знает Джереми так, как знаем его мы, Джереми – завидный жених. Если ты так и не женишься, он станет пятым маркизом Мерлином.

Последовала секундная пауза, а потом маркиз сказал:

– Уверяю тебя, Каролина, я не допущу, чтобы Джереми унаследовал наши законные владения.

Поднявшись с дивана, графиня горячо воскликнула:

– Алексис, я так надеялась, что ты так и скажешь! Это единственный выход, но я боялась, ты не согласишься на это.

– Не соглашусь на что? – удивился маркиз.

– Жениться на этой девушке! Разве ты не видишь, что это идеальное решение?

– На ком я должен жениться? – уточнил маркиз, хотя ответ был ему известен.

– На Лукреции Хедли! – ответила его сестра. – Я навела справки, и мне сказали, что она весьма привлекательна. И что бы мы ни думали о поведении сэра Джошуа, девушка хорошо воспитана. В конце концов, ее мать – урожденная Ратлин.

– Для дочери герцога это наверняка был мезальянс, – заметил маркиз.

– Отнюдь, – возразила его сестра. – Уверена, что герцог был счастлив заполучить в зятья Джошуа Хедли – по-настоящему состоятельного человека. Ратлины, подобно большинству богатых когда-то семей, всегда были на грани банкротства, и я слышала, что леди Мэри Хедли обожала своего мужа. Как бы там ни было, ее теперь нет в живых. Важно лишь то, что в жилах этой девушки течет благородная кровь.

Маркиз не проронил ни слова, и его сестра продолжала:

– Хедли родом с севера, но они были люди знатные, а когда сэр Джошуа получил в наследство обширные плантации на Ямайке, его женитьба на аристократке была делом вполне предсказуемым.

Маркиз подошел к сестре.

– Ты на самом деле полагаешь, что единственный способ помешать Джереми поселиться в Дауэр-хаусе – жениться мне на этой девушке? Что за безумная мысль!

– Такая ли безумная? – возразила Каролина Брора. – Когда-нибудь тебе все равно придется жениться. Ты должен будешь произвести на свет наследника, если, конечно, ты не намерен уступить Джереми свое место! В конце концов, это единственный способ, который даст нам возможность вернуть себе Дауэр-хаус и пятьсот акров.

– В обмен на мою свободу, – сухо заметил маркиз.

– В обмен на то, чтобы вышвырнуть Джереми из нашего имения, – парировала Каролина. – Когда я начинаю думать о том, как этот человек поступал, когда я вспоминаю, что он говорил и что он делал, для меня становится нестерпимой сама мысль, что он, с его мерзким лицом, будет встречать меня в Мерлинкуре!

Маркиз расхохотался, но смех его прозвучал неестественно.

– Ты, я вижу, ненавидишь его, Каролина!

– Он мне отвратителен. Но надо признать, что в данном случае он ведет себя по-умному.

– В чем же это? – осведомился маркиз.

– Ну, во-первых, в том, какую он себе нашел невесту. Не забывай: Лукреция – единственная дочь сэра Хедли, и, как мне приходится слышать от знающих людей, ее отец с каждым годом становится все богаче. – Графиня Брора понизила голос: – Мне также сказали, что, по словам Джереми, приданого будет тысяч пятьсот.

– Боже правый! – Маркиз был поражен настолько, что на секунду оставил свой лениво-небрежный тон.

– Целое состояние, правда, Алексис? – продолжала Каролина. – Ты мог бы превосходно им распорядиться. В собрании до сих пор недостает нескольких бесценных картин, а уникальный серебряный поднос выставлен на продажу на Бонд-стрит. Мне кажется, этот ювелиришка специально держит его в витрине, чтобы досадить мне. Приближаясь к магазину, я всегда перехожу на другую сторону улицы! – раздраженно заметила Каролина.

Взглянув на брата, она вкрадчиво продолжала: