Раз и навсегда - Джудит Макнот Страница 4

– Ты имеешь в виду меня? – растерянно пролепетала она.

– Тебя! – торжественно подтвердил он. – И только тебя.

Душевное равновесие Виктории, оказавшееся под угрозой послетого, что она видела и слышала накануне вечером, неожиданно восстановилось, ией вновь стало безопасно, надежно и тепло.

– Спасибо тебе, Эндрю, – необычайно робко поблагодариладевушка. А затем, как это с ней не раз бывало, молниеносно превратившись издевушки в прелестную, благовоспитанную молодую женщину, мягко добавила:

– Как чудесно будет выйти замуж за моего лучшего дорогогодруга!

– Мне не следовало бы ставить тебя в известность об этом, непоговорив предварительно с твоим отцом. А этого я не могу сделать еще целых тригода.

– Ты ему приглянулся, – заверила девушка. – Когда подойдетсрок, он нисколько не будет против. Да и как бы он мог возражать, если вы обатак похожи?

Вскоре Виктория вскочила в седло, чувствуя себя бодрой ирадостной, но радость угасла, как только она открыла заднюю дверь дома и вошлав уютную комнатушку, служившую для семьи одновременно и кухней, и гостиной.

Мать склонилась над плитой; ее волосы были стянуты ваккуратный узел, а простенькое платье – чистое и выглаженное. На крючьях надочагом в отменном порядке висели ситечки, половники, терки, ножи и воронки. Всебыло аккуратным и чистеньким, как всегда у ее матери. Отец уже сидел за столомза чашкой кофе.

Глядя на них, Виктория почувствовала смущение, тоску и обидуна мать за то, что она отказывала ее замечательному отцу в любви, которой онбезуспешно добивался и в которой так нуждался.

Поскольку ранние прогулки дочери были довольно обычнымделом, ни мать, ни отец не выказали никакого удивления в связи с ее появлением.Оба взглянули на нее, улыбнулись и пожелали доброго утра. Виктория ответила наприветствие отца, улыбнулась младшей сестре Дороти, но не могла заставить себяподнять глаза на мать. Вместо этого она подошла к кухонным полкам, досталапосуду и начала по всем правилам сервировать стол – формальность, на которой еемать – до мозга костей англичанка – твердо настаивала как на «необходимой дляцивилизованной обеденной церемонии».

Виктория сновала между полками и столом, чувствуя напряжениеи неловкость, но когда заняла свое место, враждебность к матери постепенноначала сменяться жалостью к ней.

Она наблюдала, как Кэтрин Ситон всеми способами стараетсязагладить свою вину перед мужем, весело заговаривая с ним, заботливо обслуживаяего, наполняя чашку дымящимся кофе, подавая кувшинчик со сливками, предлагаядобавить свежеиспеченных булочек, и все это не останавливаясь ни на секунду иснуя, как челнок, между столом и плитой, на которой готовился его любимыйзавтрак – вафли.

Виктория поглощала еду без единого слова, чувствуя себяужасно беспомощной; ее мозг лихорадочно работал в поиске какого-нибудь способаутешить отца в его несчастливом браке.

Решение пришло в тот момент, когда он встал и сообщил, чтоедет на ферму Джонсона проверить, как заживает сломанная рука маленькой Энни.Виктория вскочила из-за стола.

– Я еду с тобой, папа. Мне давно хотелось попросить, чтобыты научил тебе помогать.

Родители одновременно удивленно посмотрели на нее, ибо ещеникогда она не проявляла ни малейшего интереса к медицине. По существу, доэтого дня старшая дочка была хорошеньким беззаботным ребенком, чья жизньсостояла исключительно из веселых забав и эпизодических шалостей. Однако ниодин, ни другая не высказали никаких возражений.

Виктория всегда была близка с отцом. Но с этого дня онистали просто неразлучны. Она сопровождала его повсюду, и хотя он категорическине позволял ей помогать при лечении пациентов мужского пола, доктор Ситон былболее чем счастлив принимать ее помощь во всех других случаях.

Ни он, ни она никогда не возвращались к печальной теме,которую обсуждали в тот злосчастный рождественский вечер. Вместо этого онизаполняли совместное времяпрепровождение приятными беседами и дружелюбнымподшучиванием, ибо, несмотря на душевный надлом, Патрик Ситон был человеком,знавшим цену шутке.

Виктория уже в этом возрасте выделялась среди прочихпоразительной красотой, унаследованной от матери, и юмором и мужеством,доставшимися от отца. Теперь же она училась у него также умению сострадать ибыть верной идеалам.

Еще будучи маленькой, она заслужила любовь жителей деревниблагодаря своей красоте и лучезарной улыбке, перед которой невозможно былоустоять. Они любили ее, пока она была прелестной беззаботной девчушкой; атеперь, когда она превратилась в прекрасную леди, они обожали ее за то, что онапомогала отцу лечить болезни и подбадривала его пациентов.