Приметы любви - Эмилия Остен Страница 4

— Ну что, дорогие леди, добро пожаловать на родину!

Едва ступив на английский берег, Роберт Вуд вновь обрел растраченную было в тропических широтах манеру говорить с представительницами прекрасного пола в чуть насмешливом тоне.

— Чувствуете ли вы, что вернулись домой? — широким жестом он обвел причал.

Лиззи поежилась: кругом бегали, что-то таскали и громко кричали люди. Запах моря, к которому она уже успела привыкнуть за время долгого путешествия на «Короле Георге», перебивался запахом рыбы, берегового мусора и чего-то еще более отвратительного.

«Надеюсь, наша жизнь в Англии не окажется столь же шумной и суетливой», — мелькнула у девушки мысль. Придерживая юбку, Лиззи осторожно пробиралась между снующими там и сям людьми, стараясь не наступать в грязь и мусор. Патриция тем временем с интересом оглядывалась вокруг. Похоже, ее в отличие от сестры ничуть не смущали ни толпа, ни шум, ни запах.

Словно маленький лисенок, рыжая девушка готова была сунуть свой любопытный носик всюду, так что Роберту даже приходилось время от времени поторапливать младшую мисс Беккет.

Выбравшись наконец за пределы порта, Вуд вздохнул с облегчением. Еще немного — и ответственность за двух столь юных и прекрасных особ не будет более тяготить его плечи.

Во время плавания Элизабет рассказала офицеру об их старой няньке, не решившейся несколько лет назад сопровождать Беккетов в тропики и поселившейся в Хемпстеде, в маленьком домике, купленном для Дорис Хэтуал полковником, отцом девочек, в знак признательности за многолетнюю верную службу их семье.

Остановленный взмахом руки кеб принял в свое темное нутро девушек с их скромным багажом и Роберта Вуда и довольно быстро покатил в сторону северной окраины Лондона.

Утомленная Лиззи задремала, склонив голову на плечо сестры, а Пэт с прежним любопытством разглядывала сменяющийся за окном пейзаж.

Уже вечерело, когда кебмен высадил пассажиров на узкой хемпстедской улочке.

— О, смотри, Лиззи, здесь ничегошеньки не изменилось за три года! — всплеснула руками младшая мисс Беккет и поспешила к колокольчику, украшавшему свежепобеленную дверь небольшого домика с резными ставнями и черепичной крышей.

После первых ахов, объятий и поцелуев, слез и расспросов Роберт еще раз повторил указания насчет получения пенсии для сестер и с облегчением покинул подопечных.

Как ни изменили молодого Вуда годы службы в колониальной армии, этот груз ответственности едва не стал для него непосильным. Две юные девушки, вчерашние школьницы, в одночасье потерявшие отца, дом и практически все имущество и столь мужественно переносившие утрату… Роберту иногда казалось, что младшая, Патриция, просто до конца не осознает произошедшее и не догадывается о возможных последствиях. Озорная улыбка, почти не покидавшая веснушчатое лицо девушки, заставляла его подозревать мисс Беккет чуть ли не в бесчувственности, но несколько раз Роберт все же замечал в глазах Пэт, устремленных на сестру, такую тщательно скрываемую боль и сострадание, что это развеяло в прах все его домыслы.

«Ничего, они справятся, — сказал себе Вуд, направляясь в сгущающихся сумерках в сторону Сити. — Они умные девушки и сильные. Все будет хорошо».

* * *

— Дорис, милая, не суетись, — улыбалась Лиззи. — Нас с Пэт вполне устроит одна маленькая комнатка на двоих.

— Видела бы ты нашу каюту на «Короле Георге», — подхватила Патриция, разливавшая чай по белоснежным фарфоровым чашечкам. — Крохотная каморка с малюсеньким окошком, куда еле втиснуты две жесткие койки. О, смотри, Лиззи, — перебила она сама себя. — Настоящее английское бисквитное печенье! И сливки…

— Все-таки приятно вернуться домой, — согласилась сестра. — Даже если этот дом тебе не принадлежит.

Дорис всплеснула руками и укоризненно воскликнула:

— И как только у вас язык поворачивается такое говорить, мисс Элизабет! — Седые букли на голове старушки сердито затряслись. — Всем, чтo есть у меня, я обязана господину полковнику — и все это ваше, девочки!

— Не сердись на нее, пожалуйста. — Пэт успокаивающе положила ладонь на руку няни. — Мы просто все еще не можем привыкнуть, что папы нет с нами.

— И что отругать нас, кроме тебя, теперь больше некому, — дрогнувшим голосом добавила Лиззи, беря старую няньку за другую руку.

Дорис растроганно погладила обеих девушек по волосам, те обняли ее с двух сторон и наконец позволили себе расплакаться. Весь страх, напряжение и горе, копившиеся в груди у сестер с самого начала восстания в крепости и усиливавшиеся во время пути через океан, нашли выход в этих горьких потоках слез.