Бездушные. Искупление - Дарья Данина Страница 4

Холодок ползёт по позвоночнику, разливая озноб по всему телу. Липкая паутина страха обволакивает и парализует.

- Твоё прелестное личико почти зажило. - Его пальцы скручивают край простыни. - Милашка.

- Не трогайте меня... - Пытаюсь протолкнуть ком в пересохшем горле.

- А знаешь, Агата? - Тянет за уголок ткани. - Он ведь уже бросился искать тебя... боится, что я испорчу его игрушку... поломаю куколку. - Мерзко хихикает, а моё дыхание становится всё более рваным. - А пока эта тварь мечется в поисках... не хочу терять время. Понимаешь?

***

Простите, милые мои за "жесткач"... но в блоге я делала оговорочку, что вторая книга в некоторых моментах может быть жёстче. Всех обнимаю♡☆♡

Николас

- Нико, не сходи с ума! Остынь!

Голос Руса отдаётся эхом в моей голове. Пульсация в висках настолько сильная, что становится тяжело концентрироваться на чем-то одном.

- Эй! - Он обхватывает моё лицо ледяными руками, и пытается поймать мой пустой взгляд. - Эй, эй... посмотри на меня. Слышишь? Мы найдём её. Найдём.

Сука... мы уже почти две недели ищем. И ничего. Вообще. Никаких зацепок, никаких следов того, что она выезжала из Крыма.

Тварь.

Делаю рывок вперёд и срываю со стены плазму. Опрокидываю ту на пол, срывая тугие провода.

А мне больше ничего другого не остаётся. Просто сходить с ума. И мне плевать на то, что запись с флешки сейчас видел Руслан. Поебать абсолютно. Это не то, что сейчас меня беспокоит. Перед глазами стоит дрожащая фигурка Снежка. Ствол в её рту, которым эта мразь грозила прострелить её лицо. Слёзы. И то, что он заставлял её делать. Что заставлял её терпеть. Ебаная паскуда. Выродок...

- Как бы тебе не хотелось, нужно будет ещё раз посмотреть видео, Нико. Нужно искать зацепки. Любую мелочь. - Руслан ногой двигает в строну разбитый телевизор, расчищая себе путь. - Остынь... - повторяет, подбирая с пола флешку. - Не горячись. Потому что именно этого он и добивается.

***

Что значит умываться собственными слезами? Я думала, что знаю значение этих слов. Что прошла через это. Но как я ошибалась.

То, что происходило в этой комнате — худший из кошмаров.

...

:Отдай мне эту тряпку".

Хесус Альварес тянет за край простыни. А я в ответ впиваюсь холодными пальцами в ткань, надеясь, что это всё закончится, и мужчина оставит меня в покое.

"Тебе стоит быть послушной девочкой, Агата. Потому что за непослушание ты получишь наказание. Тебе будет больно."

Я молилась. Впервые за очень долгое время я вспомнила молитвы. Я просила защитить меня и дать силы на то, чтобы пройти через все то, что мне предстояло.

"Раздвинь ножки, милая, и поиграй с собой."

Он выкрикнул что-то на испанском, и в комнату вошёл тот самый молодой паренёк. Он тащил за собой крепкий стул, и поставил его точно в центре. Передал Хесусу в руки что-то похожее на телефон, и вышел не оглядываясь.

Мое сердце шумело с такой силой... мне казалось, что оно должно вот-вот остановиться. Я бы предпочла сейчас это.

"Я хочу для себя кино, девочка. А ты мне с этим поможешь. Так ведь?"

Мерзкий, липкий и ледяной пот стекал по моей спине, оставляя за собой борозды страха. После того, как я отчаянно замахала головой, он приставил к моей голове оружие, не забывая всё это снимать на телефон. Ублюдок. Я сдерживалась до последнего. Не проронила ни слезинки, даже когда пистолет с моего лба переместился мне в рот, больно стукаясь об зубы и вынуждая открыть его шире.

Я чувствовала, как остатки моих ногтей разрезают на ладонях кожу. Зажмурила глаза, слушая его требования и стараясь это не представлять.

"Не хочешь, значит, по-хорошему? М?" - Убирая пистолет и сжимая толстые пальцы на затылке. Натягивая волосы и запрокидывая мою голову. Дышать было невыносимо тяжело.

И я сломалась. В тот момент, когда по его зову в комнату вошли несколько человек. Четверо мужчин омерзительной наружности. Больше походивших на бродяг. Они обступили меня, загоняя в изголовье кровати. Их тошнотворный запах въедался мне под кожу. Один из них гадко заржал и протянул руку. Так неожиданно, что я даже понять не успела, как он подтащил меня к себе и оказался сверху. Продолжая мерзко смеяться, он трогал моё обнажённое тело своими корявыми грязными руками, вырывая из меня дикий вопль.

И вот он... переломный момент. Лучше это сделаю я. Как он и просил несколькими минутами ранее.

Истошный крик и полное повиновение. Моя покорность и его надменная улыбка. Телефон, камера...

Ну же, киска. Поиграй с собой...

Засунь пальчики поглубже... вот так...

Оближи их...

Повернись ко мне задом и встань на четвереньки...

***

Николас

Годом ранее

Пыль, что подняли колеса постепенно оседала, позволяя мне увидеть... пустоту. Пустынная дорога, и лишь две тусклые фары, отсвечивающие розовым стеклом.

Она уехала.

Перевернулся на спину, наблюдая за сумеречным небом. Редкие облака кружились, затягивая меня в омут.

Я чувствовал, что отключаюсь. Жжение в груди становилось все более привычным, и уже не таким болезненным.

Где Марк?

Тяжелые веки норовили опуститься окончательно, и я из последних сил старался держать глаза открытыми.

Кто-то обязательно придёт.

Какая неудача. Сегодня однозначно не мой день. Я промахнулся. Дважды.

Я простелил этой псине ноги. Но он доползет. Такая тварь живучая.

И сам получил пулю. И казалось бы... от кого? Мой нежный Снежок оказался свирепой льдинкой. Она пронзила мне сердце и, судя по всему, попала чётко в цель.

Сделал жалкую попытку встать. Сука... больнее, чем хотелось бы. Ощущаю нехватку воздуха и широко открываю рот. Кровь на вкус просто дрянь...

А потом темнота. И, откровенно говоря, я был уверен, что сдох...

Пока не очнулся и не увидел перед собой морду Дэни. Волчара... почти заскулил.

А я был рад его видеть. Не знаю почему, но его бешеный оскал был мне тогда, как нельзя кстати.

Попробовал приподняться, но грудь свело так, что по всему телу прошлась судорога, оседая в кончиках пальцев на ногах.

Можно ли выжить от пулевого в сердце? Оказывается, можно. Снежок пожалела меня, и дала фору моему мотору на четыре миллиметра. Четыре миллиметра, которые подарили мне вторую жизнь.

А вот Марк до сих пор не может привыкнуть к протезу. Новая левая кисть. Он ненавидит её. Смотрит на искусственную руку, и чуть ли не плюётся. Ему досталось больше, чем мне.