Брачное ложе - Клаудиа Дэйн Страница 4

– Отец не говорил мне отправиться сюда, – призналась она. – До вашей обители было ближе всего, и мне не оставалось ничего другого, как приехать в ваш монастырь.

О Ричарде она не сказала ни слова.

– Ничего не оставалось? Но вы ведь, наверное, хотели, чтобы все здешние монахи помолились за упокой души вашего отца? В этих стенах каждый будет просить Господа об отпущении грехов усопшего, и душа его успокоится.

– Благодарю вас, – сердечно сказала она. Изабель была признательна отцу Годрику, что о душе ее отца будут молиться. Так он, без сомнения, попадет в рай.

– Мы пошлем Хьюберту письмо, в котором сообщим ему о том, что он вам нужен. Я лично напишу его и прослежу за тем, чтобы оно было отослано немедленно. Если это устроит вашего суженого, вы поженитесь прямо здесь, и тогда все встанет на свои места. Я думаю, что Бог простит вашу поспешность в заключении брака: не стоит дожидаться конца траура. Вы должны быть защищены от людей, которые хотят силой взять то, на что не имеют законных прав.

Отец Годрик взял ее руку в свою и одобрительно пожал. Затем он повернулся к двери и увидел, что в дверном проеме стоит Эдмунд. Лицо оруженосца не выражало беспокойства, потому что в пожатии руки, которому Эдмунд оказался свидетелем, не было ничего непристойного. К тому же дверь в комнату нарочно оставалась открытой, чтобы не давать повода для каких-либо подозрений. И это было очень мудро.

– Я очень рад видеть тебя, Эдмунд. И рад тому, что ты честно исполняешь свой долг в отношении дамы. Она поступила правильно, что выбрала именно тебя в качестве сопровождающего в нашу скромную обитель.

– Благодарю вас, отец Годрик, – ответил Эдмунд. – Наше путешествие прошло спокойно и без неожиданностей.

– Хвала за это Господу. Он милостиво относится к вдовам и сиротам. Да, у меня есть новости о твоем брате Питере.

– У него все в порядке? – нетерпеливо спросил Эдмунд.

– По большей части да. Барон Томас посвятил его в рыцари, и Питер присягнул ему в верности. Говорят, что шпоры ему идут.

– Так и должно быть. Еще мальчиком он часто примерял их, – засмеялся Эдмунд. – Это хорошие новости. Хотел бы и я сообщить ему, что я тоже стал рыцарем, но это пока еще не так. Но очень скоро я им стану. Питер не надолго опередил меня. Если выйдет случай, так ему и передайте.

Изабель почувствовала внезапный укол совести и опустила голову. Эдмунд давно уже должен был получить свои шпоры. Ее отцу следовало позаботиться об этом, но он так быстро ослабел, что многого не успел сделать. И то, что она до сих пор не вышла замуж, было тому ярким примером. Правда, он несколько месяцев принуждал ее к этому браку, но у нее всегда находилась веская причина, чтобы отложить свадьбу. Одной из причин было то, что она недавно приехала в отчий дом и ей хотелось немного пожить в Дорни, прежде чем уехать в Уорфилд. Потом заболела Ида, жена ее отца. Ей нужен был уход, а кто мог заботиться о ней лучше дочери? Когда Ида умерла, Изабель не могла оставить отца одного с его горем. А когда заболел сам отец, то уже некому стало настаивать на ее свадьбе, но сейчас… Она никогда не говорила, что истинной причиной, по которой она всеми способами откладывала свадьбу, был Ричард. Но разве Всевышний этого не знал? Ее вина в том, что она ослушалась отца, и самым очевидным доказательством ее молчаливого протеста было то, что она все еще не замужем.

И все же Эдмунд должен получить свои шпоры, а сделать его рыцарем мог только его лорд. И если бы она поехала к Хьюберту… Но она этого не сделала. Она помчалась к Ричарду, а он не может никого посвятить в рыцари, потому что променял шпоры – символ рыцарства – на монашескую сутану.

– Я постараюсь, – ответил Эдмунду настоятель. – Твое время еще придет, – заверил он.

Да, когда Хьюберт приедет, чтобы ее заполучить… то есть взять в жены, Эдмунд получит наконец свои шпоры, а она получит в мужья человека, которого не любит. Если Бог и оставит без ответа ее молитвы, то только потому, что Он не отвечает на просьбы, в основе которых лежат неповиновение и упрямство, как бы искренни они ни были.

– Святой отец! – В комнату ввалился взволнованный брат Ансельм, с головы до ног облаченный в сутану из черной шерсти. – Я принес срочное известие.

– Подождите, брат Ансельм, – осадил его Годрик. – Ваше известие может потерпеть, пока мы не останемся одни.

– Но, отец Годрик, – Ансельм изо всех вил старался держать себя в руках, – это касается леди Изабель.

– Раз так, говори, сын мой, – сказал Годрик.

– Лорд Роберт сообщает, что жених леди Изабель, лорд Хьюберт, мертв.

Брат Ансельм говорил что-то еще, упоминая брата Джона, но она этого уже не слышала. Она хотела, чтобы Господь освободил ее от Хьюберта, молилась о том, чтобы не выходить за него замуж, и вот Всевышний внял ее мольбам. Но какой ценой? Ценой жизни Хьюберта. Вот плоды ее легкомысленных и эгоистичных молитв.

Ноги Изабель подкосились, и, потеряв сознание, она рухнула на холодный каменный пол.