По ту сторону лета - Одри Дивон Страница 4

Марисса поинтересовалась, как у меня дела. Не дослушав ответа, заговорила о себе. Она всегда говорит только о себе, даже если делает вид, что говорит о других. Другие набирают лишний вес. Другие зря теряют время. У других все всегда плохо. Изображая сочувствие, Марисса с нетерпением ждет, когда же все остальные окончательно пойдут ко дну. Не правда ли, до чего приятно, стоя на палубе, наблюдать, как соседние корабли один за другим с треском врезаются в берег? Примерно то же самое испытывал Жорж, слушая по радио всякие ужасы. Ненадежное равновесие между чужим горем и нашими собственными потугами на счастье. Лора тоже попыталась было вставить словечко, но ей злословие совсем не к лицу. Она напомнила мне спортсмена, ввязавшегося в игру с незнакомыми правилами. Объектом ее насмешек стала некая Анаис — или это была Мирей, я уже точно не помню, — сделавшая себе пластическую операцию по перекройке носа из-за того, что муж обманывал ее с ее же приятельницей. Лора изложила теорию, согласно которой душевные потрясения неразрывно связаны с пластической хирургией.

Я вполуха слушала их, когда мое внимание отвлекла разыгравшаяся в глубине ресторана сцена. Двое мужчин выясняли отношения. Слов я разобрать не могла, но их выразительная мимика и жесты, словно заимствованные из немого кино, говорили сами за себя: они жутко злились друг на друга. Толстый плешивый коротышка угрожающе потрясал поднятым вверх указательным пальцем. Но большей частью свет прожекторов достался второму, официанту. Он стоял, нахмурив брови, уперев руки в бедра и покачиваясь с носка на пятку. Он вот-вот взорвется, показалось мне, схватит с барной стойки поднос с бокалами и запустит его через весь зал. По тому, как он качал головой, я примерно догадывалась, что он говорит: «Ну и что из того?» Я понятия не имела, из-за чего вспыхнула ссора. Но отметила про себя, что при всем своем желании не смогла бы точно описать внешность официанта. Он ни секунды не стоял на месте, как будто опасался, что его сфотографируют. Я смотрела на него, не в силах отвести взгляд.

— Эжени, мы с Лорой хотели с тобой кое о чем поговорить…

Официант взял с подноса бокал и сделал вид, что сейчас швырнет его. Нет, не в коротышку, а просто куда подальше. Коротышка, вдруг сделавшийся задумчивым, кажется, не возражал. Я решила, что официанта зовут Арно, — когда рассказываешь историю, удобнее, когда у персонажа есть имя.

— Понимаешь, это довольно щекотливая тема… Вряд ли он ее с тобой обсуждал. Ты же знаешь этих южан — им гордость не позволяет…

Коротышка беспомощно пожал плечами. Арно снова взял в руки поднос. Ему удалось разрядить обстановку, и я почувствовала облегчение. Мне не хотелось бы, чтобы он сегодня дрался. Скользящей походкой он лавировал между столиками, как будто танцевал под одному ему слышную мелодию, уносившую его в недосягаемую для нас даль. В том, как он двигался, ощущалась какая-то совершенно исключительная свобода. Интересно, как он мирится с необходимостью работать официантом. Наверняка все вокруг презирают место, куда забросила его судьба.

— Его материальное положение просто ужасно. Не знаю, что там в точности произошло, но… Он не говорит, но мы думаем, что его обокрал партнер, этот молодой армянин, как его, как-то на «…ян», ах да, Кешичян, вот как. Да, правильно — Кешичян…

Я без труда догадалась, каким мальчишкой рос Арно — из тех сорванцов, что начисто лишены чувства самосохранения и не меньше раза в неделю подвергают себя смертельной опасности. Если такой падает с велосипеда, то непременно ломает позвоночник, и добросердечный сосед несет его, потерявшего сознание, на руках к перепуганной матери. Наверное, у него все тело в шрамах. Я представила себе Арно обнаженным — в этой картинке не было ничего сексуального, скорее она напоминала анатомическую схему. Обыкновенное учебное пособие: со стрелками, указывающими на те или иные органы. Настоящего, живого Арно так просто не разденешь.

— Говорят, он совершенно разорен. Мы с Лорой беспокоимся о тебе. Мы знаем, что Жорж помогает тебе материально. Ты ведь живешь на алименты?

Арно прошел совсем рядом, не обратив на меня, естественно, ни малейшего внимания. Затем он исчез на кухне. С хлопком, которого я не слышала, в глубине зала закрылась дверь.

— Эжени, о чем ты задумалась? Ты меня слышишь? С тобой все в порядке?

Марисса накрыла мою руку своей холодной ладонью. Так это она мне, что ли? Я вернула ей ее же ободряющую улыбку и уверила, что все будет просто замечательно. Затем, поскольку я от них устала, а моя тарелка с осенними овощами опустела, я поднялась и сообщила подругам, что ухожу. Оставляю их наедине со всеми захватывающими историями. Чужими историями.