Спойте обо мне - Никита Грудинин Страница 4

– Так для тебя все такие да? В смысле летуны – вообще все, да? О-о-о, так вот оно как.

– Не ври, что сама об этом не думала.

И вот наш сеанс закончился. Она со злостным видом встала и взяла свою сумку.

– С тобой – нет, но, похоже, тебе не я нужна. Я ведь глупая и доставучая!.. границы перехожу! Пойду “полетаю”, до встречи, Адам… И убери ты этот красный наконец!

– Эй!

Я ринулся к ней, но она оказалась довольно быстра, что смогла ускользнуть от меня и хлопнуть дверью передо мной. Когда я открыл ее и посмотрел в коридор – никого.

Я шел в школу один, думая об ее словах про полет и всем сердцем надеялся, что это была простая шутка. Такие вещи всегда не давали мне успокоиться, они даже снились мне в кошмарах.

По дороге я увидел одного “летящего”, упавшего ровно в центр нарисованного на земле круга. Люди снизу кричали трупу: “Е-е-е! Мужик, у тебя получилось!” – Сколько не живу здесь, так и не пойму, что же у них получается… умереть или попасть в центр? Может, меня просто никогда не охватывал весь шарм этой игры.

Двадцать семь – именно столько оказалось “летящих” в моей жизни, каждый из них сводил меня с ума понемногу. Я помню их крики при полете, самые страшные оказывались крики счастья.

Когда была мода на черно-белые рубашки, которые носил и я, один из “летящих” оказался уж больно похожим на меня, правда голос был высоковат, мой же более басовый, чем имеют остальные, даже боялся начать курить, чтобы голос совсем страшным мне не казался. Он был самым счастливым из всех, кого я видел, не знаю, что произошло в его жизни, но мою он потрепал не мало.

Мало-помалу и вот эти нарисованные круги у зданий стали моими остерегательными знаками. Я всегда обходил такие места и просто не ошивался возле них, но в итоге этих белых кругов стало так много, что мне просто перестало хватать места. Если я хотел гулять, то просто выходил во двор и садился на первую лесенку у входа в подъезд. Причем в этом месте я мог сполна ощутить роль призрака или того, про кого забыли. Меня ни один жилец не замечал и постоянно пинал или как-то задевал ногой. Как-то я схватил соседа, что долбанул мне туфлей по лицу и спросил:

– Я тут сижу, мужик, давай ты не будешь ногами размахивать?

Но в ответ лишь получил высокомерное фырканье, будто он мне одолжение сделал, пнув по лицу. И так ничего не изменилось, меня продолжали пинать, и я решил и вовсе из дома не выходить, а просто ставить стул у окна и вдыхать свежий воздух оттуда.

Помню: я боялся, что когда-нибудь и возле школы нарисуют эти круги: она высокая, семь этажей и, упав с последнего, думаю, умрешь моментально. Может, людям надоело бы падать перед своими соседями по квартире, и они захотели бы порхать крыльями перед одноклассниками.

И вот я снова перед входными дверями, за ними появилась еще сотня новеньких вместо старых. Корень школы, в смысле люди с первых классов, здесь что-то вроде старцев, знающих все светлые и темные уголки школы. Таких людей распределили по одному или подвое в классы, чтобы они были своего рода примерами для других.

Я открыл двери и прошел мимо сокамерников, раскиданных поодиночке, никогда не держащихся в группах. У всех свое место в коридоре и все как по расписанию туда становятся, у меня появилось ощущение, что нам всем просто промывают мозги, а это все – симуляция.

1-ый Урок – История

Все уроки вел один лишь Дуглас – человек – швейцарский нож и не один он такой. В каждом классе был всего один учитель, четко идущий по школьной программе.

– В девятьсот восемьдесят восьмом году произошло знаменитое крещение Руси…

Я сидел и рисовал на своей ладони портрет маленькой девочки, что видел пропавшей на одном из расклеенных плакатов.

– Псс, Адам. – Шепнул мне парень сзади.

Я немного повернул голову вбок.

– К доктору иди, идиот! У тебя что-то с глазами!

– С ними все нормально.

– Эй. – С другой стороны сказала мне одноклассница.

– Убирай красный с головы, пока не прибила.

– Отстань.

– Псс! – Позвал меня другой парень.

И так на каждых уроках. Меня доставал каждый в классе с глупыми вопросами о волосах и о глазах. Я не мог сосредоточиться или уйти в себя из-за этих имбецилов.

Но я их понимал: они старались забыть мою недавнюю выходку и потому пытались как-то обходить тему с рукой, расспрашивая про новый стиль одежды, еще где я его увидел, и доставая меня вопросами о волосах.

После школы – клуб литературы.

Я собирался идти домой, пока в коридоре меня не поймал Мейс. Он наговорил мне о “крутых” ребятах, ждущих именно меня в одном из кабинетов. Я все равно отказался, но не помогло: он забрал мой рюкзак, в котором лежала косма и убежал.

Если вы хоть раз думали: “А как же выглядит берлога девственников?”, то коротко – тот кабинет. Я не говорю, что не был одним из них, но даже для меня это был перебор. Только я открыл дверь и мне внос ударил “мускусный древесно-цветочный аромат” духов “Гермес”, я немного разбираюсь в духах и когда учуял этот, то сразу заулыбался как дурак и не смог сказать Мейсу, в чем дело.

Внутри, на партах, рассиживались три парня. Я сразу догадался, от кого же так несло теми духами: тот парень даже выглядел подобно своему флакону. Ходячая розовая карамелька с черной шляпкой и большим шелковым платочком, завязанным крайне идиотским бантом. Кучерявый был, волосы так и торчали из-под шляпы, честно, только трости не хватало, без понятия, почему у него ее не было. Не знаю, как же все сидели прямо возле него, но будь я аллергиком – меня бы уже в морг везли. Мы с ним были полными противоположностями: он, яркий и радужный – я, монотонный и меланхоличный, не знаю, как вся вселенная выдержала наше столкновение.

Мейс отбросил мой рюкзак прямо в окно, чуть не разбив его, и с разбега прыгнул на стол учителя. Из джинс он достал пачку сигарет, выдвинул одну штуку, стряхнув пачку вниз, и закурил.

– Ой, Мейс, ну не надо тут! – Кричал ходячий флакон.

Ему, похоже, сильно не нравилось, когда перебивали его чарующий аромат.

Вот эта группа оказалась троицей побитых доходяг, с множеством фингалов и синяков, распивающих одну бутылку коньяка. Вместе с флаконом сидел череп – парень, в большой такой фиолетовой толстовке, разукрашенной белыми черепками в каждом месте. Да и лицо его было такое худое, что только череп и видно. Ну и третьим оказались наушники – полный пофигист, постоянно качавшийся с отдаленно услышанного мною хип-хопа. Он один из немногих, кто одевался по указанной школой форме: полностью черной одежде, будто мы все должны вести вечный траур. В общем, полные фрики.

– Ну вот я прихожу, а машина уже стоит на своем месте, представляешь, да? – Говорил череп наушникам, что покачивали положительно головой.

Наушники поставили музыку на паузу и спросили: