Америка на мою голову - Марта Крон Страница 4

Папа напоил моих подруг чаем, удостоверился, что Вика с Юлей больше не душат меня в объятиях, при этом крича, что я «последняя сволочь на Земле», что они во вменяемом состоянии и поцеловав их на прощание, с нескрываемым облегчением закрыл за ними дверь.

Остаток дня папа ходил за мной хвостиком. При каждом удобном случае тискал и говорил, что всё к лучшему, чтобы я не расстраивалась и что он меня безумно любит.

Идеальный отец!

Конечно, изначально все знали и понимали, что папа без меня никуда не поедет, мы с ним по жизни команда. Естественно, я его не брошу и не позволю упустить этот шанс реализовать себя как учёного. Хоть это и подразумевает всё кардинально поменять в нашей жизни. Но это всего лишь привычки и границы, которые мы сами себе установили и в наших же силах это изменить.

И вот настал день Х. День вылета.

С самого утра меня знатно потряхивало. Руки дрожали так, что я расплескала весь кофе, не успев сделать ни одного глотка. Папа лишь беззлобно посмеивался и трепал мне волосы на макушке. Сначала на меня накатила жёсткая апатия и на все его вопросы у меня даже мычать не получалось. Длилось это до тех пор, пока моя нога не ступила в аэропорт.

Апатия сменилась диким словесным поносом.

У меня в прямом смысле не закрывался рот, я комментировала всё, что видела и слышала. Зачем не знаю. Как пьяная, честное слово. Голова понимала, что пора заканчивать нести этот бред и пыталась передавать какие-то командные импульсы в тело, чтобы это остановить, но видимо звание «Балаболка года» мне было нужнее. Спасибо моему всепонимающему отцу, что он не пытался меня заткнуть, а просто абстрагировался и иногда кивал для вида, что меня слушает.

Уже в самолёте апатия и словесный понос перешли в истерику.

Я, смотря в иллюминатор, начала смачно рыдать. Со всем чем полагается. Со всхлипами, соплями, слюнями и рваными вздохами.

Папа молча прижимал меня к себе, гладил по спине и целовал в висок, давая мне возможность выплакать весь накопившийся стресс за последние недели.

Пассажиры опасливо на нас косились, скорее всего ожидая от меня каких-то психических выпадов. Может ждали, что я сейчас вскочу на ноги и на весь самолёт заору: «Мы все умрёёёёёём!!!» и побегу пробиваться в кабину пилота, чтобы остановить на лету эту махину.

Звучит заманчиво, но не в этот раз, ребята! Живите!

Как я и ожидала, папа не смог долго терпеть мои слёзы, поэтому даже не удивилась, когда он внимательно на меня посмотрел и взволнованно спросил:

- Люсь, может рюмочку выпьешь, а? Маленькую. Чисто, чтобы расслабиться…?

Я поморщилась. С алкоголем я не дружу, от слова совсем.

- Фу, пап. Не буду я водку пить! – хлюпнула я носом и потянулась за носовым платком, любезно предоставленным мне заботливым родителем.

- Какая водка? Обижаешь… Коньяк я тебе предлагаю, дурёха! – показательно фыркнул папа, и нервно оглядываясь, наклонился к моему уху и тихо добавил:

- Только быстро и незаметно! Чтобы никто не подумал, что я тут несовершеннолетнюю спаиваю…

Я недовольно сдвинула брови:

- Вообще-то мне уже исполнилось восемнадцать, если ты забыл. Так что я совершеннолетняя, можешь поздравить меня с этим!

- Поздравляю, только это ты маленько забыла, что в Америке совершеннолетие наступает в двадцать один год. Так что не выпендривайся, сморкайся быстрее и пока мы не перелетели через границу России – пей, пока никто не видит…

Спасибо, батюшка, за мудрые наставления...

Настроение улучшилось и мои улыбки стали расти с геометрической прогрессией. Хотелось рассмеяться в голос над появившимся невозмутимым выражением лица отца.

Типа, не при делах. Типа, не мы предлагаем дочке “нажраться” в зюзю...

- А если я опьянею? – с осуждением взглянула на бессовестного родителя и высморкалась.

Мда. Получилось не очень женственно… но уж как умею.

Папа на это лишь покачал головой.

- С одной-то рюмочки? Я тебя умоляю… – но коротко на меня взглянув, вдруг резко рассмеялся. – Хотя да! Ты можешь! Я и забыл, как тебя развезло тогда на шашлыках с моими коллегами... с одной бутылки пива, вот стыдобища-то…

- Ты мне теперь до конца моих дней будешь напоминать об этом? Я была маленькая… – возмущённо воскликнула я, попутно вспоминая, как несколько лет назад я решила поваляться в сугробе и уснула там в позе звезды, пока про меня не вспомнили спустя час и не растормошили, а я красная и хихикающая просила вернуть меня на место и укрыть одеялом. Хех. Неловко получилось.

- Естественно! Маленькая она… Такая детина выросла! Лааадно! Дам тебе только понюхать коньяк, наверняка от одних только алкогольных паров крышу снесёт! – и начал бессовестно ржать. На что у меня губа сама поджалась и напряглись глаза, чтобы выдать новую порцию слёз. Кажется, у меня и правда истерика.

Папа многозначительно на меня посмотрев, театрально закатил глаза, снова обнял и попросил у мимо проходящей стюардессы рюмку коньяка. Та дежурно улыбнулась, коротко кивнула и ушла выполнять заказ.

Не прошло и двух минут, как она с тем же искусственным выражением на лице протянула папе рюмку и удалилась.

Отец, как последний преступник поозирался немного по сторонам, затем быстро всучил мне рюмку с тихим, но властным: «Залпом!».

Я тут же исполнила приказ и проглотила обжигающую жидкость. Алкоголь кипящей смолой провалился в желудок и по телу растёкся жар. Хорошо, хоть в зале ожидания в аэропорту папа заставил меня позавтракать. Ещё не хватало для полного счастья, чтобы меня выворачивало наизнанку весь полёт.

Отец одобрительно кивнул, мол: «Сейчас подействует!», затем похлопал меня по коленке, широко улыбнулся и со словами: «Пьянь!» откинулся на спинку своего пассажирского сидения.

Я же, последовав его примеру и усевшись поудобнее, начала ощущать приятное тепло и нарастающий пофигизм, расползающиеся по всему телу. А затем и задумалась, что может и не всё так страшно…