Букетик флердоранжа - Хелен Бьянчин Страница 4

Митч стиснул зубы. Стоило ему ощутить под ладонями обольстительные упругие выпуклости, как его интимная плоть принялась готовиться к действию. И это после всех ночных излишеств! Невероятно…

— Не беспокойся, дорогая, я дам тебе отдых.

Джини вновь тонко улыбнулась.

— Ах вот как? И сколько же времени ты позволишь мне отдыхать?

— Как минимум несколько дней.

— Несколько дней?! — удивленно воскликнула Джини.

— Увы… — вздохнул Митч. — Вынужден признать, что я порядком обессилел.

Джини недоверчиво покосилась на него.

— В самом деле? А мне кажется, какие-то силы у тебя все же остались… судя по тому, что происходит с простыней.

Она многозначительно посмотрела на область бедер Митча, и, проследив за ее взглядом, он увидел, что простыня самым предательским образом встопорщилась.

— Неужели ты хотел обмануть меня, милый?! — с притворным ужасом воскликнула Джини.

Митч подавил вздох. Кто бы говорил об обмане… Если кто-нибудь здесь и имеет право выдвигать подобные обвинения, то это он, Митч.

Однако об этом пока рано говорить. Лучше подыграть Джини.

— Да, разоблачила ты меня, дорогая, — пробормотал он, изображая смущение. — Признаться, не ожидал, что так глупо попадусь.

Джини укоризненно покачала головой.

— Видишь, как нехорошо получилось! Это тебе урок на будущее. Никогда больше так не делай! Рано или поздно правда обнаружится.

Митч на миг замер. Затем, слегка прищурившись, взглянул на Джини. Что это — дерзость или она настолько уверена в себе, что не прочь прогуляться по лезвию ножа? Обманщица, разглагольствующая о правде, а также о неизменном свойстве той всплывать на поверхность!

Ладно, пусть девчонка пока потешится, тем сокрушительнее будет ее поражение.

— Хм, похоже, шила в мешке не утаишь, — поскреб Митч в затылке, обескураженно глядя на прячущийся под простыней выступ. Одновременно он воспользовался удобным моментом, чтобы убрать руку с груди Джини. Оставлять ее там дальше было небезопасно для здоровья. Он действительно чувствовал себя истощенным физически, но вместе с тем испытывал прилив желания, которое грозило возобладать над всем остальным, включая здравый смысл. — А что ты сказала о завтраке?

Джини рассмеялась.

— Что он готов. А ты, оказывается, мастер переводить разговор на безопасные темы.

— Порой приходится прибегать к маленьким хитростям.

Словно в подтверждение своих слов Митч быстро провел ладонью по простыне, насильно сгладив выступ плоти.

— Ой, что ты делаешь? — вырвалось у Джини. — Тебе не больно?

— Не беспокойся, дорогая, этот простенький прием известен любому мужчине. Хотя помогает не всегда.

— Сейчас помог, — пробормотала Джини.

Митч кивнул.

— Это дополнительное свидетельство в пользу того, что я говорю правду: ты меня измотала… уж прости за прямоту.

Ресницы Джини изумленно взлетели.

— Я?! Ах, значит, я во всем виновата?! Но разве не ты первый начал?

Она была абсолютно права, однако Митч не собирался сдаваться.

— Ты просто вынудила меня предпринять некоторые действия, представ предо мною в чем мать родила.

— Во-первых, на мне была ночная сорочка, но ты сам заставил меня ее снять, а во-вторых, можно подумать, что до этого тебе не приходилось видеть меня голой! — фыркнула Джини.

Митч разинул рот. Вот это логика! Выходит, если он видел Джини голой, значит, ее нагота не должна вызывать у него вполне естественных желаний. Блеск!

— Что же ты молчишь, дорогой? — невинным тоном спросила Джини. — Разве тебе нечего сказать?

— Есть. — Митч решительно откинул простыню. — Пора вставать! Молодец, что позаботилась о завтраке. Я чертовски проголодался за эту ночь! — И будь я проклят, если поддамся сейчас соблазну! — добавил он про себя, стараясь не смотреть на те участки атласного халата Джини, под которыми угадывались соски.

У него вызывала досаду мысль, что, в то время как он вновь воспламенится страстью, Джини будет лишь притворяться, изображая ответную вспышку чувственности.

Хотя…

Этой ночью Джини казалась вполне искренней. А некоторые ее реакции… нет, это невозможно сыграть!

Просто ты не знаешь, какой актрисой способна стать иная женщина, когда желает чего-то добиться, прокатилось в мозгу Митча.

Он подавил вздох. Может быть, может быть…

Но тогда что ж выходит — Джини лишь изображает желание, а сам он загорается страстью по-настоящему? Даже зная, что все ее ласки, нежные слова и чувственные стоны насквозь фальшивы?

Хм, тогда какая разница, изображает Джини любовь или действительно любит, ведь он, Митч, в обоих случаях испытывает одно и тоже!

Я мог бы прожить так всю жизнь, неожиданно подумал он.

Действительно, какой смысл расставаться с Джини, если она дает ему то, чего он желает, взамен удовлетворяя собственные интересы? Ему нужна любовь, ей обеспеченное существование — в итоге оба довольны. Что еще нужно?

И что я выиграю, если прогоню ее? Что у меня останется? Одиночество и сожаления об утраченных возможностях? Очень приятная перспектива!