Чудо с замужеством Джулианы - Джудит Макнот Страница 4

Но, к несчастью для Джулианы, прямо перед их отъездом из Лондона ее матери посчастливилось вырвать предложение руки и сердца у сэра Фрэнсиса Беллхавена омерзительного пожилого и напыщенного рыцаря с нездоровой бледной кожей, светлыми ореховыми глазами навыкате, бесстыдно заглядывающими Джулиане за корсаж, и толстыми белыми губами, которые всякий раз напоминали ей дохлую золотую рыбку. Сама мысль о том, чтобы провести с сэром Фрэнсисом хотя бы один вечер, не говоря о целой жизни, казалась ей нестерпимой. Просто неприличной и ужасающей!

Нельзя сказать, чтобы ее вообще привлекала возможность какого-то выбора.

Если бы она действительно хотела кого-то выбрать, то самое неподходящее, что она могла сделать, — это спрятаться здесь от других потенциальных претендентов, которых сейчас вербовала ее мамаша. Она знала это, но не могла заставить себя вернуться в танцевальный зал. Она не хотела никакого мужа. Ей было уже восемнадцать, и у нее были другие планы на жизнь, другие мечты, но они не совпадали с планами матери и поэтому не имели права на существование. Ни сейчас, ни потом. Но самым безнадежным было то, что ее мать свято верила, что действует в интересах Джулианы и лучше ее знает, чего ей не хватает для счастья.

Луна показалась из-за облака, и Джулиана увидела, что все еще сжимает в руке стакан с золотистой жидкостью. Отец всегда повторял, что немного бренди никогда не повредит — оно лечит все болезни, улучшает пищеварение и поднимает настроение. Джулиана некоторое время стояла в нерешительности, потом вдруг в порыве возмущения и отчаяния решилась проверить последнее положение отцовской теории. Подняв стакан, она зажала свободной рукой нос и, запрокинув голову, сделала три больших глотка. Почти задохнувшись от неожиданности, она опустила стакан и стала ждать. Когда же наступит взрыв блаженства? Бежали секунды… прошла минута. Ничего! Она лишь почувствовала легкую слабость в коленках и то, что готова расплакаться от сознания бесполезности своего протеста.

Из уважения к своим ослабевшим ногам Джулиана сделала шаг к каменной скамье и села Кто-то явно уже успел посидеть на ней — на краю стоял полупустой стакан с вином, а несколько пустых валялись на земле. Она сделала еще один глоток бренди и, слегка качнув свой стакан, уставилась на поблескивающую в лунном свете жидкость и стала размышлять о своем безвыходном положении.

Ах, если бы была жива ее бабушка! Бабуля наверняка сумела бы остановить безумную идею ее матери о блестящем замужестве. Она поняла бы отвращение Джулианы к насильственному браку неизвестно с кем. Из всех людей, которых знала Джулиана, мать ее отца — величественная, степенная женщина — была, казалось, единственным человеком, который понимал ее. Бабушка была ей и другом, и учителем, и наставником.

Именно от нее маленькая Джулиана узнала о том, как велик мир, как много на свете разных людей. Только бабушка научила ее думать и высказывать свои суждения, какими бы абсурдными или шокирующими они ни казались В свою очередь, бабушка всегда относилась к ней как к равной, делилась с нею своими философскими взглядами на все и вся — начиная с того, зачем Бог создал Землю, и кончая мифами о мужчинах и женщинах.

Бабушка Скеффингтон не считала, что замужество — это мечта каждой женщины или что мужчины благороднее и умнее женщин.

— Возьмем, к примеру, моего мужа, — со снисходительной ухмылкой сказала она однажды зимним днем в канун Рождества. Джулиане было тогда пятнадцать лет.

— Ты не знала своего дедушку — Господь упокой его душу, — но если у него и были мозги, чтобы думать, то я никогда этого не замечала. Как и все его предки, он не мог сложить в уме и двух цифр или грамотно составить фразу, а здравого смысла у него было меньше, чем у младенца.

— Неужели это правда? — удивилась Джулиана, несколько обескураженная такой оценкой умершего человека, который был мужем ее бабушки, а ей самой приходился дедушкой.

Бабушка выразительно кивнула.

— Все мужчины рода Скеффингтон были похожи друг на друга: ленивые олухи, лишенные всякого воображения, — все до единого.

— Но ведь ты наверняка не можешь сказать так о моем папе, — резко возразила Джулиана. — Он же твой единственный сын, оставшийся в живых!

— Я никогда не назову твоего отца олухом, — без тени колебания ответила бабушка, — Скорее я назову его болваном!

Джулиана едва сдержалась, чтобы не прыснуть от такой жуткой ереси, но, прежде чем она сумела подготовить соответствующую речь в защиту отца, бабушка продолжала:

— А вот женщины в роду Скеффингтонов часто проявляли смышленость и изобретательность. Присмотрись повнимательнее, и ты обнаружишь, что именно женщины обычно выживают за счет ума и решительности, а не мужчины. Мужчины ни в чем не превосходят женщин, кроме грубой силы.

Поскольку взгляд Джулианы выражал сомнение, бабушка самодовольно добавила:

— Если ты почитаешь книгу, которую я дала тебе на прошлой неделе, то увидишь, что женщины не всегда были в подчинении у мужчин. Ведь в древности мы пользовались и властью, и уважением. Мы почитались как богини, предсказательницы и целительницы. Мы держали в голове секреты вселенной, а в теле — великий дар жизни. Мы выбирали себе супруга, а не наоборот, как сейчас.

Мужчины искали нашего совета, поклонялись нам и завидовали нашему могуществу.

Мы превосходили их во всем. Мы знали об этом так же, как и они.

То, что сказала бабушка, ошеломило девушку, и она некоторое время молчала.

— Но если мы действительно были умнее и талантливее, — сказала Джулиана, когда ее бабушка приподняла брови в ожидании ответа, — то почему мы потеряли всю власть и уважение и позволили мужчинам подчинить нас себе?

— Они убедили нас, что нам необходима их грубая сила для защиты, ответила та с возмущением и презрением. — И вот так они «защитили» нас — мы лишились всех наших преимуществ и прав. Они нас обманули.

Джулиана нашла в этом рассуждении явное отступление от логики и задумчиво нахмурила брови.

— Если все это так, — сказала она после короткого раздумья, — то они не такие уж и тупоголовые, как ты думаешь. Наоборот — они очень даже умные, разве нет?

Какую-то долю секунды бабушка мрачно смотрела на нее, а потом вся затряслась от радостного смеха.

— Хорошо подмечено, моя дорогая, это можно обсудить. Предлагаю тебе записать эту мысль, чтобы дальше обдумывать и развивать ее. Может быть, ты напишешь книгу о том, как мужчинам удается так дьявольски обманывать женщин на протяжении многих веков. И я надеюсь, ты не станешь тратить свой ум и талант на какого-нибудь невежественного парня, которому понравится твое личико и который убедит тебя, что твое единственное призвание — выкармливать и растить его детей и выполнять все его желания.

Ты сможешь сама распорядиться своей судьбой, Джулиана. Я знаю — ты сможешь.

Она замолчала, обдумывая какую-то мысль, и добавила:

— Наш разговор напомнил мне кое о чем — я давно хочу обсудить это с тобой.