Бегущая от любви - Джоанна Лэнгтон Страница 4

Сияя широкой улыбкой, в палату вбежала медсестра.

– Повезло же вам, дорогуша! Вас хочет навестить мистер Виэйра!

– Мистер... кто?

– Карлос Виэйра. Он ехал в том лимузине!

– В лимузине... Виэйра... Но ведь, кажется, так называется ваша больница? – в недоумении пробормотала Кэрри. Да, она помнит огромный серебристый автомобиль... помнит, что со смуглым незнакомцем были еще трое или четверо мужчин...

– Правильно, потому что больница принадлежит «Фонду Виэйра». Это благотворительная организация, созданная мистером Виэйра. Местных пациентов мы принимаем только в неотложных случаях, – объясняла медсестра. – К нам приезжают люди со всего мира, чтобы сделать операцию или пройти курс лечения, недоступный у них на родине. Все издержки оплачивает Фонд. Мистер Виэйра – известный филантроп... вы, конечно, о нем слышали?

– Нет... и я не поняла, что он был в лимузине...

Она говорит о пациентах из развивающихся стран, со стыдом и смущением поняла Кэрри. Вот для кого предназначена эта больница – для людей, которые не могут оплатить лечение. Для тех, кто не может помочь себе сам и нуждается в милосердии. Вот в кого я превратилась – в нищую, способную лишь принимать подачки богачей.

– Вы, должно быть, так загляделись на его знойные черные очи, что ничего больше и не заметили, – поддразнила ее медсестра. – Да и на все остальное тоже. Карлос Виэйра – сногсшибательный мужчина! Представляю, что выпочувствовали, когда он укрыл вас своим пиджаком!

Стоявший за дверью Карлос, услышав такое предположение, иронически вздернул брови, затем легонько постучал и вошел.

Кэрри, увидев его, подпрыгнула в кровати: бледные щеки ее залились краской стыда, словно это она сейчас отпускала шуточки о его знойном обаянии. Медсестра, смутившись, поспешила прочь.

Стоило Кэрри взглянуть на мужчину, подошедшего к изножью ее кровати, как она вмиг забыла, чем только что была смущена. До чего же он красив! В кино и то не бывает таких красавцев! Даже ради спасения жизни она не смогла бы отвести взгляд.

Да, он и вправду «сногсшибательный мужчина»! Чеканное лицо, словно сошедшее с античной монеты: высокие гордые скулы, черные брови вразлет, чувственный, но жестко очерченный рот и упрямо выдвинутый вперед подбородок – живое воплощение суровой мужественности. Едва Кэрри встретилась взглядом с его темно-золотистыми глазами, как во рту у нее пересохло, и вдруг без всяких причин она с особой остротой ощутила, что на ней нет ничего, кроме тонкой больничной пижамы. Груди заныли, а где-то в самой глубине ее существа родился обжигающий жар, от которого напряглись все мышцы и стало трудно дышать. Карлос опустил глаза, обрамленные длинными черными ресницами, и на мгновение задержал взгляд на ее полных мягких губах. В следующий миг он снова смотрел Кэрри в глаза: взор его обжигал. Кэрри с ужасом осознала, о чем только что думала – о том, каково ощутить прикосновение этих жестких, резко очерченных губ к своим губам... Что, если ее мысли отразились на лице?

– Как вы себя чувствуете? – мягко спросил Карлос.

– П-прекрасно, – запинаясь, пробормотала она, в ужасе как от собственных непристойных мыслей, так и от того, что он мог о них догадаться. – Но врач сказал, у меня сотрясение мозга...

– Знаю.

Карлос подошел к детской кроватке и склонился над ней. Кэрри, чувствуя, как пылают щеки, тщетно старалась взять себя в руки – но не могла оторвать от него глаз. Несмотря на высокий рост и мощное телосложение, Карлос двигался с необычайной легкостью и изяществом.

– И Долли, кажется, всем довольна.

– Да... такая уютная кроватка, – пролепетала Кэрри, с ужасом понимая, что теперь Карлос Виэйра наверняка сочтет ее дурой.

Карлос оторвал взгляд от безмятежного личика Долли и поднял голову. Чеканные линии его губ смягчились легкой улыбкой.

– Вам не стоило бродить с ребенком по улицам в такой час, – мягко заметил он.

– Я... знаю, – прошептала Кэрри.

Он снова поднял на нее колдовские золотистые глаза – и сердце у нее заколотилось так, словно Кэрри только что взобралась на крутую гору.

Краснеет, как школьница, с невольной усмешкой подумал Карлос. Он снова повернулся к Долли, чтобы дать Кэрри возможность овладеть собой, – но это не помогло. Он «завел» ее, и Кэрри не могла этого скрыть. Было, однако, что-то странно трогательное в ее неискусности, неумении маскировать свои мысли и чувства. Полные розовые губы ее дрожали от напряжения, а в глазах, словно в двух синих зеркалах, отражались все движения души.

Худенькое, почти детское тело, скрытое под пижамой, не производило впечатления. Волосы, однако, у нее удивительные – таких волос Карлос еще не видел. Каскад пышных кудрей спадал до талии, блестя и переливаясь богатыми оттенками сияющей бронзы. Карлос заметил и груди удивительной полноты и округлости, туго обтянутые пижамой: сквозь тонкую ткань явственно просвечивали тугие соски. К удивлению Карлоса, тело его мгновенно отреагировало на эту соблазнительную картину: как видно, ни расстройство, ни усталость не сумели подавить в нем основной мужской инстинкт.

– Я понимаю, что сделала глупость, – дрожащим голосом заговорила Кэрри. – Но больше это не повторится. Я найду прибежище для Долли и для себя. Когда меня отсюда выпустят?

– Вам нужно отдохнуть пару дней, – ответил Карлос, отметив про себя ее наивность – молодая женщина не понимает, что может покинуть больницу в любое время, когда только пожелает. Впрочем, разубеждать ее он не собирался. – А завтра вас навестит работница социальной службы. – Заметив, что в глазах Кэрри блеснул ужас, Карлос добавил с ободряющей улыбкой: – Не беспокойтесь, против вашей воли ни с вами, ни с ребенком ничего не сделают. Но, думаю, вы согласитесь, что сейчас вам необходимы поддержка и добрый совет.

Кэрри побледнела; худенькие плечи съежились от страха и тревоги. Теперь она наконец нашла в себе силы отвести от Карлоса взгляд – стыд за собственную слабость и неприспособленность заставил ее опустить глаза.

– У вас обоих все будет хорошо, – добавил в заключение Карлос и быстрыми уверенными шагами направился к двери.

У самого порога он остановился. Вдруг вспомнилась безумная мысль, посетившая его за несколько минут до происшествия на дороге. В самом деле, ведь Кэрри – первая женщина, которая встретилась ему после разрыва с Лоттой!

Но нет. Может быть, он и сумасшедший, но не настолько, чтобы жениться на первой встречной. И потом, как бы ни была юна и наивна Кэрри Мастертон, все же она – мать-одиночка. А испанец из старинного дворянского рода, воспитанный в уважении к семье и в благоговении перед традиционными ценностями, не возьмет в жены женщину с внебрачным ребенком на руках.