Дракула, любовь моя - Сири Джеймс Страница 39

Джонатан встретил доктора Ван Хельсинга ранним утром в гостинице и привел к нам домой. Они прибыли настолько погруженными в беседу, что никто не догадался бы об их совсем недавнем знакомстве. Казалось, мужчины дружат всю жизнь.

— Так вы считаете, что на Пикадилли я повстречал графа Дракулу? — спросил Джонатан, когда мы втроем сели за обеденный стол и положили себе яиц и копченой селедки.

— Весьма вероятно, — ответил доктор Ван Хельсинг.

— Но если это был он, значит, граф помолодел! Разве это возможно? И что насчет остального, виденного мной в замке? Как это возможно?

— Ответы на ваши вопросы не так уж просты, мистер Харкер. Я прочел дневники, которые вы оба вели с такой честностью и скрупулезностью. Вы далеко не глупы и благоразумны. Я вынужден спросить: после всего, что вы увидели и испытали, не возникло ли у вас представления, малейшего подозрения о том, с какого рода существом мы имеем дело?

Джонатан быстро взглянул на меня, покачал головой и ответил:

— Боюсь, что нет, доктор.

— Я прочла дневник Джонатана и подумала… Мне показалось… — Я осеклась и зарделась.

— Что вам показалось, мадам Мина?

— Ничего. Это слишком неестественно, чересчур нелепо.

— Ах, — вздохнул доктор Ван Хельсинг. — Ошибка вашей науки в том, что она хочет все объяснить. Вот почему вы так реагируете. Все же мы видим, как вокруг с каждым днем крепнут верования, которые полагают себя новыми, но в действительности очень ветхи. Скажите, кто-либо из вас верит в гипнотизм?

— Гипнотизм? — повторил Джонатан. — Я раньше не верил; но теперь, прочитав об исследованиях Жана Мартена Шарко, [13]пожалуй, да.

— Да, — согласилась я. — Отчеты Шарко завораживают. Он доказал, что силой разума способен проникать в души своих пациентов.

— Следовательно, вы убеждены, что гипнотизм существует, доказан наукой? — Мы оба кивнули, и доктор Ван Хельсинг продолжил: — Исходя из этого, я могу заключить, что вы также верите в возможность чтения мыслей?

— Не знаю, — ответил Джонатан.

— А как насчет переноса сознания? Материализации?

— Вот что, доктор, — нахмурился Джонатан. — Вы сняли с моей души тяжкий груз, заверив, что трансильванские события — истина, а не порождение больного рассудка, но я до сих пор не понимаю, как это возможно. К чему вы клоните?

— Это потому, что вы рассуждаете как солиситор, обожающий факты, мой юный друг. Если вы способны что-то понять, значит, это существует. А я говорю, что есть вещи, которые вы не можете уразуметь, и все же они реальны. Галилей постиг суть земли и небес, и за это его обвинили в ереси. В самом деле, в наши дни в науке, изучающей электричество, творится такое, что показалось бы нечестивым самим первооткрывателям этого явления, которых еще совсем недавно сожгли бы на костре за колдовство! Вам известны все тайны жизни и смерти? Можете ли вы объяснить, как индийский факир умирает, его хоронят, могилу запечатывают, сверху сажают пшеницу, а через много лет гроб выкапывают и видят, что индиец не умер, он встает и идет среди живых?

— Такое не поддается объяснению, доктор, — согласился Джонатан. — Если, конечно, это подлинный случай.

— Можете не сомневаться! Подтвержденный и не единственный. — Отставив кофейную чашку, доктор Ван Хельсинг взглянул на нас через стол сверкающими глазами. — Мадам Мина, какое определение вы дали бы вере?

— Я слышала, что это дар, который позволяет не сомневаться в том, что мы считаем ложным.

— Вы абсолютно правы, мадам! Для восприятия того, что я собираюсь поведать, вам обоим нужна подобная вера. Известно ли вам, что люди по всей земле и во все времена верили, что некоторые существа живут вечно? Что есть мужчины и женщины, которые не могут умереть?

— Я читала о подобных суевериях, — медленно произнесла я.

— Но суеверия ли это? — спросил доктор Ван Хельсинг. — Должен признаться, я тоже был скептиком, углублялся в старинные учения с их теориями и доказательствами, но не мог поверить тому, что читал, пока не убедился воочию. Сегодня мы столкнулись с удивительной загадкой, непостижимым явлением. Предстоит еще много узнать и открыть. Но вы, мистер Харкер, кое-что видели в Трансильвании. Вы, мадам Мина, описали то, что происходило в Уитби. Мы с доктором Сьюардом стали очевидцами болезни и смерти мисс Люси.

— Люси? — недоуменно повторила я.

— Какая связь между смертью Люси и тем, что я вынес в Трансильвании? — спросил Джонатан.

— Самая непосредственная. Полагаю, вы знаете ответ. Вы оба знакомы с фольклором Восточной Европы, так? Вы упоминаете о нем на первых страницах своего дневника, мистер Харкер, но не воспринимаете его всерьез, потому что он слишком страшен. А вы, мадам Мина! Вы видели, как мисс Люси бледнеет и слабеет от потери крови. Вы заметили две крошечные алые отметины на ее горле. Мы с доктором Сьюардом с тревогой наблюдали за ними в последние дни перед ее смертью.

— Вы имеете в виду булавочные уколы, которые…

В тот же миг перед моим мысленным взором вспыхнула безжалостная правда. Я словно вобрала все, что видела, читала и слышала и наконец сложила вместе, подобно кусочкам ужасной мозаики. Мое тело онемело от испуга, когда я воскликнула:

— Никакие это не уколы, верно, доктор? Эти отметины на горле Люси оставил… оставил…

— Кто? — Синие глаза доктора Ван Хельсинга сверкнули.

Я понизила голос до шепота, мне пришлось себя заставить, я с трудом верила своим собственным словам:

— Их оставило существо, которое… сосало ее кровь! Вампир!

Доктор Ван Хельсинг мрачно кивнул и подтвердил:

— Я тоже так считаю, мадам. Да, именно так.

— Вампир? — Джонатан стал белым, как мел. — Хотите сказать, что они действительно существуют, это не сказки и не суеверия? Мертвые действительно могут ходить по земле?