Большие каникулы Мэгги Дарлинг - Джеймс Хавард Кунстлер Страница 39

Было очень жалко, что ей пришлось узнать обо всем этом из газет. В аэропорту Кеннеди было семь часов вечера, когда она уселась на заднем сиденье нанятого для нее лимузина с «Нью-Йорк таймс» в руках. Ее не было в стране всего пять дней, во время своей «венецианской интерлюдии» она не смотрела и не читала никаких новостей об Америке, поэтому, пока машина мчалась на север, в Коннектикут, сквозь весенние сумерки, она впилась глазами в газету. На Амуре было все то же самое между китайцами и русскими. Сепаратисты северо-западного побережья Тихого океана («Деревянные головы») взорвали административное здание Национальной лесной службы в штате Вашингтон, рядом с дамбой в каньоне Гранд-Кули. Тед Тернер сделал попытку силовым нажимом вернуть одноименную телевизионную компанию, которую он продал «Тайм Уорнер» несколькими годами ранее. («Привлекательный малый этот Тед, — заметила про себя Мэгги, — к тому же в последнее время доступный».) Статистический показатель безработицы в стране достиг двенадцати процентов. Мегаконгломерат «Морган Чейз-Флит-Ситибанк» вскоре может быть поглощен ультраконгломератом «Дойчехаусойробанк», получившим контроль над Аргентиной во время дефолта несколько месяцев назад. «Шайка делового обеда» нагло ограбила рестораны «La Cote Basque» и «Zoe» в один и тот же полдень. Заголовок в разделе «Метро» сообщал: «В деле о стрельбе на Паркуэй нет подозреваемых».

Мэгги поднесла газету ближе к глазам и подстроила гибкую лампу. Единственным погибшим в результате второй перестрелки на Меррит-Паркуэй, в ходе которой было ранено пять человек, был Роберт Дипиетро, пятидесяти семи лет, из Ботсфорда. Дипиетро был отключен от системы жизнеобеспечения после двух дней, проведенных в госпитале Святой Сесилии в Стэмфорде. Мэгги пошатнуло вперед, и она стала искать, за что можно ухватиться. Мир закружился, и огни на встречной полосе, казалось, пронизали ее насквозь. Она поняла, что учащенно дышит, и постаралась успокоиться, подсчитывая каждый вздох. Но ей никуда было не уйти от осознания того, что ее главный садовник и дорогой друг, Боб Дипиетро мертв. Убит! Еще одна статистическая единица в замедленном американском холокосте. Гнев и ужас пробежали по ее телу, как электрический ток. Автомобиль был одной из этих глупых длинных машин, и это все, чем она могла сейчас воспользоваться. Водитель был отделен от пассажирских мест стеклом. Ей крайне необходимо было с кем-то поговорить, и в то же время она боялась показаться лишившейся рассудка. С обеих сторон заднего сиденья стояли телефоны, она потянулась за одним из них и начала нажимать на кнопки, тяжело дыша.

— Да, в чем дело? — глубоким мужским голосом ответил кто-то в трубку.

— Извините, я, должно быть, ошиблась номером.

Она снова набрала номер.

— Ну, чего?

— Это 645–5527?

— Я не знаю, какой здесь номер.

— Ну, а кто вы?

— Деф Трип.

— Что?

— Ди Ти. Большой Ди. Миста Ди. Ну, а ты кто?

— Минуточку, — сказала Мэгги. — Это дом Дарлингов?

— Может быть, — ответил голос. — Уж точно не мое гнездышко.

— О боже!..

Она бросила телефон и проплакала от моста Трогс-Нек до Гринвича. С помощью компьютерных технологий за последние годы удалось поднять обслуживание телефонных компаний до должного уровня. Она попыталась позвонить домой Нине, но там был включен автоответчик. То же было и у Гарольда Хэмиша, и у Хэтти Мойль, и у Эвы Мосли. Она хотела позвонить матери, но, подумав, решила этого не делать. В конце концов, когда чувство отвращения пересилило ее гнев и скорбь, она просто откинулась на сиденье и принялась грызть ногти, глядя в окно на то, как дождь делал светофоры полосатыми и сюрреалистичными, представляя свое летнее существование без Боба. Невозможно…

Тем временем лимузин пробирался по лабиринту знакомых деревенских дорог к ферме Кеттл-хилл, и Мэгги, как всегда, охватил трепет, когда они миновали каменные ворота и поехали по длинной подъездной дорожке к ее прекрасному дому. Оказалось, что парковочная площадка битком забита машинами: огромный белый «мерседес», нелепо разрисованный золотыми пятнами, «шевроле-субурбан» на сверхвысоких амортизаторах, «сааб» Хупера. Ее настроение опять упало, когда она выходила из лимузина. Зловещий барабанный бой так громко раздавался в восточном крыле дома, что у нее сотрясалась грудная клетка. Она попросила водителя, высокого сикха в тюрбане, помочь ей занести в дом багаж и не уезжать еще несколько минут. Дом провонял марихуаной. Следуя запаху, она дошла до игровой комнаты, где четверо чернокожих молодых людей пили коньяк, ели пиццу и радовали себя видео на гигантском телевизионном экране. На Мэгги они не обратили никакого внимания, даже после того как она закашляла. Ей пришлось встать между ними и экраном.

— Ну, чё? — спросил самый крупный из них на грани негодования.

— Как выключить эту штуку? — спросила Мэгги.

— Мы ее только что включили.

— Ага.

— Выключите немедленно!

— Это наш гвоздь программы в этом месяце.

— Кто эта сучка? — спросил худощавый, раздетый по пояс молодой человек у большого.

— Гвоздь, гвоздь, пожалуйста, брось, диги-диги, — речитативом пропел другой юноша в надетой набок бейсбольной кепке.

— «Нью-Йорк Метс» вышли из лиги, — подпел ему четвертый в очках светло-малинового цвета, придававших ему вид лощеного интеллектуала.

— Где мой сын? — спросила Мэгги.

Они посмотрели друг на друга, не понимая, о ком идет речь.

Видеофильм, который они смотрели, показывал бунт в тюрьме. Заключенные и охранники летали по экрану, брызгая кровью, в то время как в клетках, поднятых над основным действием, сексуально привлекательные девушки двигались в такт электронным завываниям и выстрелам, звучавшим, как аккомпанемент ударных.

Поискав провод за гигантским телевизором, Мэгги с силой выдернула его из розетки. Ужасное видео умолкло. Тишина поглотила комнату, как ударная волна перед грохотом взрыва. Мэгги решительно повернула регулятор света, и галогенные лампы засветили на полную мощность. Нежданные гости прикрыли руками глаза. Парень в бейсбольной кепке набок уронил на ковер кусок пиццы начинкой вниз.

— Кто, черт возьми, вы такие и что делаете в моем доме? — спросила Мэгги низким повелительным голосом, с помощью которого ей все-таки удалось привлечь их внимание.