Ноттинг-Хелл - Рейчел Джонсон Страница 39

И вот мы снова здесь, в то же время, в том же месте, как и всегда.

Майская ярмарка обычно проводилась в церквушке в уютном уголке Ледброук-гроув. Здесь крестили Мирабель и Казимира, но не Пози, из-за легкого взаимонедопонимания с викарием после обряда для Каса.

Насколько я помню — Боже, как давно это было, — крестные родители Казимира Алека Малоуна Флеминга, которых мы выбирали с большой тщательностью, известные своей кредитоспособностью и ответственностью, отвалили в «Мезон Блан» за круассанами и кофе во время службы. Викарий крайне неодобрительно отнесся к данному факту, что тем не менее не помешало ему прийти на вечеринку в честь крещения в Колвилль-крессент. Даже после трех бокалов шампанского он продолжал рассуждать, что преступная халатность Алана и Натальи не сулила в будущем ничего хорошего «христианскому воспитанию» нашего единственного сына «под снисходительным, но всевидящим взором Господа».

Ральф остался дома, заявив, что ему необходимо поработать над специальным докладом на тему влияния повышения цен на нефть до ста долларов за баррель на финансовые перспективы.

— Удачи, — пожелала я, оставив задремавшего мужа на диване, с «Санди таймс», открытой на деловой странице, в вялой руке.

Светило солнце, небо голубело, ветер гнал белоснежные облака. Травка зеленела, деревья оделись в летнюю листву. В церкви было полно народу. Следовало проникнуться мыслью, что есть Бог на небесах, и он не оставит нас своей благодатью. Но мне казалось, я надела маску счастливого человека в присутствии всего населения Ноттинг-Хилла.

Я протащила свое семейство мимо решетки для барбекю, от которой исходил аромат пережаренных сосисок и бургеров (с органической фермы в Эссексе, изготовленных из мяса коров и свиней, которых Дэвид Лидгейт, владелец, предположительно знал поименно), и мимо дамы, торгующейся из-за лукового бхаджи, и притворилась, что не замечаю группку знаменитых мамочек, сидящих на траве и кормящих детей грудью.

Было забавно наблюдать, как на страже кормящих старлеток стояли миссис Ричард Кертис, мать четырех детей, и Кристиан Аманпур из Си-эн-эн.

Я постаралась не бросать уж слишком восхищенные взгляды на знаменитостей, проходя мимо них в темное, наполненное суетящимися людьми помещение, одно из немногих мест церковных служб для обычных людей, и привязала Калипсо к медному крючку на тяжелой дубовой двери.

Моим глазам потребовалось время, чтобы привыкнуть к сумраку внутри церкви.

Скамьи были отодвинуты в сторону, чтобы освободить место. Весь неф был занят столами, заваленными старым фарфором и салфеточками, которые продавали пожилые дамы; там же стоял лоток с сахарной ватой и лотерейными билетами. Как и всегда, женщины, принадлежавшие к высшему среднему классу, продавали расписные шелковые шарфы, наволочки, разрисованные деревянные рамочки, вышитые халаты, а также другие неумеренно дорогие вещи ручной работы и сувениры сомнительной полезности и нулевой привлекательности.

Уже довольно давно я поняла, что подобный вид деятельности, подразумевавший постоянные переезды, установку лотков, инвентаризацию, учет денежных средств и остатков товара, обладал неотразимой привлекательностью для женщин с детьми. Когда дети вырастали, их матери решали, что не против снова «поиграть в магазин». Только так можно объяснить популярность распродаж пашмин и бижутерии, которые проводятся в частных домах перед Рождеством. Я также заметила, что некоторые из друзей Ральфа, живущие в роскошных домах — действительно умные женщины с титулами и загородными имениями, — перевели эту деятельность на новый уровень и теперь «играют в ферму».

Дети бродили вокруг с несчастным видом. Спустя какое-то время я повела их вниз. В подземной часовне толпа штурмовала чайные столики с выпечкой. Две дамы разливали темный дымящийся чай в бледно-зеленые чашки из пары электрических чайников.