Цветы к сентябрю - Николай Станишевский Страница 39

«На улице Звезды», — почему-то подумала я, но промолчала и вместо этого поспешно согласилась.

— Конечно, папа. Может, всё-таки крикнуть хотя бы Полли? Она может сделать тебе нужный укол…

— Не надо уколов, — отец болезненно поморщился. — Сердце расшалилось, но это пройдёт. Доберусь до дома, отлежусь…

— Папа! — я понимала, что для решения проблем сейчас не вполне подходящее время, но совладать с собой не могла. — Может быть, на прощание ты ответишь на несколько вопросов? Иначе я опять буду мучиться всю ночь…

— Спрашивай, — он безнадёжно махнул рукой.

— Почему ты упорно не называешь имени моего мужа? Тебе что-то в нём неприятно?

Отец, молча, кивнул головой. Воодушевившись, что разговор всё-таки завязался, я продолжала:

— Но что может быть неприятного в обычном человеческом имени? Оно, что, неприличное?

Теперь он покачал головой.

— Тогда мне совсем непонятно, — скороговоркой выпалила я. — Это имя вызывает у тебя нехорошие ассоциации?

Голова отца не сделала никаких движений, и я, слегка сбившись столку, замолчала.

— Джина, — глухо произнёс он. — Неужели ты и в самом деле ничего не помнишь?

— Нет, — почти честно призналась я. — Абсолютно ничего, папа… Поэтому меня так сильно интересует имя своего мужа… Как всё-таки его звали?

Он поднял на меня налившийся тяжестью взгляд, в котором читалось зарождение ненависти.

— Так же, как и меня, — его голос прозвучал отрывисто и смачно, словно резанул острый нож. — Николас.

1 сентября

Ну, вот и наступил первый день долгожданной печальной осени. Зачем я ждала его? Возможно, где-то в глубине меня теплилась надежда, что осень принесёт в себе успокоение…. Уйдут навязчивые, постоянно терзающие разум мысли, моё состояние начнёт приходить в норму и оправляться от полученных ран…

Я не знала.

Да и никто этого не знал, даже мой отец. Но в глубине души я всё равно на что-то рассчитывала.

Хотя, собственно говоря, на что мне было надеяться?

Мёртвые не воскресают…

Странно, как, в самом деле, странно устроена жизнь! Умер человек, но точно такое же имя носит другой. Что, если именно это и внушило мне, что отец — нечто большее, чем просто «папа»? Опять же на подсознательном уровне…

Итак, моего мужа звали так же, как и моего отца, и отец его не любил. Взяла верх обычная родительская ревность, скорее всего, не произошло ничего серьёзного, что могло бы повлечь за собой разлад.

Не любил за то, что Николас отнял меня у него…

Бедный, наивный папа! Неужели он думал, что я всю жизнь буду находиться рядом? Как ни крути, так все равно не получится! Родители есть родители, но у каждого человека — своя жизнь…

Отца тоже можно понять. Он безумно любил маму, и после её смерти вся его любовь перешла на меня. Отсюда — и вспышки этой слепой, болезненной ревности…

Стоп! Отчего умерла моя мама? Об этом отец ничего не рассказывал. Я понимаю, вопрос — крайне деликатный, но я — его родная дочь и спросить имею полное право…

Наверное, так я и сделаю, когда он придёт…

Словно угадав мои мысли, щёлкнул дверной замок. На пороге стоял отец, мой любимый папа, человек, ставший за эти две недели для меня самым дорогим на свете.

Он смущённо улыбался, и мне показалось, что он не решается войти.

— Привет, папа! — беззаботно заявила я. — Что же ты не проходишь?

— Я пришёл не один, — он таинственно подмигнул.

— Да? — улыбнулась я, но низ живота похолодел. — И кто же этот гость?

— Это гости, — отец вновь смущённо улыбнулся. — И они пришли к своей маме!

— Перестань меня разыгрывать! — насупилась я.

— Но я не разыгрываю! — он, наконец, сделал шаг вперёд, и в его правой руке я увидела белый капроновый шнур. — Прошу!

В дверном проёме показались четверо связанных между собой черных, плюшевых котят. Отец шёл ко мне и, улыбаясь, тащил их за собой.

— Какая прелесть! — я в восторге захлопала в ладоши.

— Я же говорил, что они пришли к своей маме, — отец взмахнул рукой, котята подпрыгнули и в следующее мгновение оказались у меня в постели. Я придвинула их к себе и начала рассматривать.

— Странные игрушки стали делать, — я приподняла одного котёнка. — Посмотри. Мне кажется, у него — довольно зловещая физиономия.

— Вполне возможно, — отец наблюдал за мной с нескрываемым интересом. — Детишки сейчас совсем современные стали. Смотрят фильмы ужасов запросто, как мы раньше мультфильмы смотрели…

Наверное, через тысячу лет дети все также будут…

— А вот этот — вообще, злобный, — я показала ему другого котёнка. — Посмотри, какие у него нехорошие глаза. Если б он был живым, я бы его испугалась…

— Хуже всего, когда котята появляются в тёмной комнате, — неожиданно произнёс отец.

— Почему?

— Что? — он словно о чём-то вспоминал. — Нет, дочка, не обращай внимания. Это я так, к слову.

— Чёрных котят очень трудно искать в темной комнате, особенно, когда их там нет, — перефразировала я высказывание древнего китайского философа.

— Почему ты сейчас об этом сказала? — встрепенулся отец. — И где ты это услышала?

— По телевизору показывали какую-то передачу, — рассеяно ответила я.

— А что особенного в этой фразе?

Огонёк, вспыхнувший в глазах отца за минуту до этого, погас.

— Ни-че-го, — отчётливо произнёс он. — Тебе понравились ЭТИ игрушки?

— Весьма недурны, — я довольно кивнула головой. — Страшноваты, правда, немного. Но в целом прекрасно гармонируют со своей матерью.

Я любовно рассадила котят рядом с первым папиным подарком.

— Вот, так будет хорошо! — благодарно посмотрев на отца, я улыбнулась.

— Спасибо, папа.

— Рад, что тебе понравилось, — он медленно опустился на табурет. — Как твоё здоровье?

— В целом — ничего, — я подтянула колени к подбородку и обхватила их руками. — Жду, не дождусь восьмого сентября.

— Я тоже жду этот день, — отец задумчиво хмыкнул. — Тем более, это — канун твоего рождения.

— Папа! — я в упор посмотрела на него. — Я могу с тобой кое о чем поговорить?

Он сразу съёжился, но кивнул в ответ.

— Пойми, — продолжала я. — Для меня это очень важно. И рано или поздно, всё равно мне станет известно…

Я судорожно сглотнула. Отец молчал. И, похоже, очень внимательно слушал.