В плену страсти - Эйлин Драйер Страница 39

Теперь Сара знала, чего ей будет стоить ее желание человеческого контакта. Она понимала: что бы ни случилось, каждый его крик и дрожь, каждое имя, которое он называл в ночи, будут преследовать ее в собственных снах. Если она когда-либо еще сможет заснуть.

На четвертый день Сара запаздывала в подвал. В тот день очередная часть забора упала, и овцы убежали на пастбище сквайра, а одна из них оказалась мертвой на дороге. Это был уже пятый случай за месяц.

Подобрав одну из досок, валявшихся в затоптанной грязи, мистер Хикс почесал взъерошенную голову и плюнул на землю.

– Подпилена, – проворчал он. – Почти ровненько.

Сара, раскладывавшая инструменты, выпрямилась и вопросительно уставилась на него.

Мистер Хикс махнул в ее сторону доской, как саблей.

– Подпилена! – повторил он.

Сара посмотрела на явственные следы, оставленные пилой на доске, а затем взглянула в глаза Хикса, в которых горел осуждающий огонь.

Внезапно она опустилась на упавший заборный столб.

– Но кто мог…

Снова плюнув, мистер Хикс отбросил доску в сторону. Сара смотрела на него, желая, чтобы он сказал, что ошибся. Что поспешил с выводами.

– Прошу прощения, миледи, – промолвил он. – Но вы, черт возьми, сами знаете, кто это сделал. – Он указал на доску. – Это злой умысел. У меня есть подозрения, кто это сделал, и я думаю, что он делал это и раньше.

Сара огляделась по сторонам, как будто ждала, что увидит где-то вокруг себя объяснение.

Нет. Только не это. Только не сейчас.

Но Хикс не ошибался. Она это знала так же точно, как и имя негодяя. И вдруг ей стало противно, что она не заподозрила этого уже давно. Мистер Хикс прав. Лето задалось труднее, чем обычно. Внезапные смерти, необъяснимый ущерб, потребовавший денег, которых у нее не было. И кому все это могло быть выгодно, кроме Мартина Кларка? Судя по акту, закрепляющему право наследования земли, он был единственным наследником.

Неужели она напрасно обвиняла Уиллоби в том, что он убегал из загона? Могли ли человеческие руки перекрыть ручей, который уничтожил часть ее урожая пшеницы? И ее кур. Логично все было свалить на лису. Но что, если хищник двуногий? Неужели Мартин Кларк действительно был способен на такое зло?

Сара ощутила приступ тошноты. Почему она раньше не видела этого? Что могла с этим сделать? Не может же она патрулировать все поместье! Она не в состоянии уследить даже за своим курятником! Как остановить этот вандализм? Как доказать, что это дело рук Мартина? И если это действительно он, то у него есть все возможности идти на шаг впереди нее.

К тому времени, когда Сара вечером дошла до подвалов с кружкой кофе и очередной повязкой в руках, она пребывала в нетерпении, была расстроена и уже давно измучена. Не должна она проводить все это время с Йеном. Ей следует защищать свою маленькую ферму.

Но одного взгляда на Йена, который, ссутулившись, сидел на краю кровати, было довольно для того, чтобы Сара почувствовала себя виноватой за мысли об этом. Бледный как привидение, он, похоже, был еще более усталым, чем она. Сара подумала, что Йен потерял еще один стоун веса, отчего на его небритых щеках появились впадины. От долгой лихорадки он должен был измотаться, потерять силу. Однако даже дрожащий и слабый, он не казался ни слабым, ни обессиленным. Мощь Фергусона поразила Сару еще до того, как он заговорил.

– Письмо пришло? – спросил он, как делал всякий раз, когда Сара приходила к нему.

Она положила на пол все, что принесла с собой.

– А я-то думала, что вы ждете меня, потому что со мной хорошо вести умные и шутливые беседы.

Йен мрачно усмехнулся:

– Детка, как ты можешь сомневаться в этом! – Выпрямившись, Йен приподнял рубашку, чтобы она смогла осмотреть его рану. – Сколько дней уже прошло? – спросил он.

Налив кофе в чашку, Сара протянула ее ему.

– Четыре, – ответила она. – Думаю, для письма еще рано.

– Возможно, нет. – Он сжал кружку рукой. – Спасибо тебе. И все же…

Сара заглянула под повязку, надеясь увидеть улучшение.

– Через несколько дней мне понадобится снова съездить в Лайм-Реджис. Туда приедет мумия матушки Кларк.

Рывком подняв голову, Йен недоумевающе посмотрел на нее.

– Ее… что?

Сара обнаружила, что у нее еще хватает силы на улыбку.

– Египетская мумия, – объяснила она.

Нужного ей цвета, чтобы рисовать бабочек. Точнее, толстоголовку актеон.

– Но почему она называется египетской мумией?

Сара усмехнулась:

– Потому что это и есть египетская мумия. Перемолотая, конечно.

Йен скорбно покачал головой.

– А вы живете куда более интересной жизнью, чем я, Сара Кларк. Не приходил ли сюда еще раз Стрикер со своим войском?

– Да, – ответила Сара, занимаясь его раной. – Они заглядывали к нам вчера, но как только я сказала, что они разбудят леди Кларк, они решили не задерживаться.

Йен с трудом улыбнулся.

– Думаю, мне нужно познакомиться с твоей свекровью, – заметил он. – По-моему, она выдающаяся женщина.

– Вы даже не представляете, какая она. Сегодня она увидела, что Уиллоби сидит в беседке Босуэлла, и едва не порубила его на бекон. Не слышала, чтобы он визжал так сильно с тех пор, когда застрял в заборе, позади которого стояла кобыла сквайра.

– Беседка Босуэлла? – переспросил Фергусон.

Сара заморгала – почему-то его вопрос озадачил ее. К тому же она была удивлена тем, что Йен не все знает о Босуэлле. О ней. Словно то время, что она провела в этой пещере, удерживая его, когда он потел и кричал, создало между ними какую-то близость, которой на самом деле не существовало.

Замерев и сжав в руке новую повязку, Сара отгоняла от себя непонятное желание сделать эту близость реальной. Рассказать ему не только о беседке Босуэлла, но и о нем самом. О Босуэлле и о ней. Если кто-то и может все это понять, то почему не этот мужчина? Разве не сможет он принять и Босуэлла, и ее откровение?

Должно быть, Йену стали понятны ее сомнения, потому что он поднял голову, и взгляд его голубых глаз был нежнее, чем когда-либо. Взгляд был настолько нежный, чтобы разжечь огонь печали в ее груди, огонь одиночества. Вины.

«Нет, – сказала себе Сара, видя, как покров болезни снова накрывает его, придавливая грузом старых ночных кошмаров и новых страхов. – Не сейчас. Никогда, как бы сильно мне этого ни хотелось».

– Ты мог видеть беседку Босуэлла, когда шел сюда, – сказала она, силясь проглотить комок сожаления, застрявший у нее в горле. – Маленький сад на вершине холма с видом на океан, где мой муж посадил свои призовые розы.

Должно быть, Йен заметил что-то в выражении ее лица.