Как утреннее солнце - Сильвия Холлидей Страница 39

Дыхание его стало частым и тяжелым, толчки все ускорялись, учащались, усиливались. Наконец он приглушенно вскрикнул и издал стон, в котором ей послышалось разочарование.

– Черт!

Он сел на постели и обхватил голову руками. Некоторое время Келли лежала неподвижно, чувствуя, как постепенно спадает напряжение. Слава Богу, все закончилось!

– Я хочу помыться. Пойду в комнату Бет.

Она потянулась за тростью, прислоненной к ночному столику. От холодной воды ее передернуло, но по крайней мере теперь она снова почувствовала себя чистой.

Келли взглянула на свое отражение в зеркале. Однако, к великому своему удивлению, обнаружила, что выглядела она точно так же, как и раньше. Тем не менее, Келли пришла к выводу: все это не настолько ужасно, чтобы она не могла такую близость перетерпеть, когда Джейсу снова это понадобится. Что ж, наверное, так лучше. Келли будет называть его мужем, но по крайней мере не пожертвует своей независимостью ради несуществующих сексуальных радостей.

Что еще нужно этой женщине? Он старался быть нежным и внимательным, пытался успокоить ее, ухаживал за ней, льстил, давал понять, что она привлекательна и желанна, пустил в ход все свое обаяние, уловки и хитрости, которые знал.

Джейс взял бокал с шампанским и опустошил его одним глотком. Черт возьми, даже попытался заставить ее расслабиться с помощью вина, надеялся сломать хрупкий заслон ее сдержанности, как в ту ночь, за магазином. И что же получил в награду за все свои старания?

Ледяное равнодушие и грызущее чувство неудовлетворенности.

Да какого дьявола, в конце концов! Ведь не обращался же он с ней как со шлюхой в борделе. А Келли изображала мученицу на кресте, стойко переносящую его близость.

Джейс негромко выругался и выпил второй бокал шампанского. Он поторопился, это точно. Но уж слишком изголодался по этой гордячке. Неделями мучился желанием так, что внутри все огнем полыхало. У него уже сколько месяцев не было женщины, если не считать той шлюхи на Четвертое июля. Грубая девка, ничего больше.

Джейс снова вспомнил, как Келли лежала молча и неподвижно, и его охватил гнев. Черт бы ее побрал! Весь день он прекрасно себя чувствовал. Его переполняли радость и оптимизм. Как она шла навстречу ему в церкви, без трости! Как сиял одобрительной улыбкой Большой Джим! Сколько смеха и веселья! Джейс все это хотел разделить с ней. Свою гордость, свое тепло и все радости их брака. Но в спальню вошла мисс Нельзя. Не смей целовать ее со страстью, не смей прикасаться к ее телу, не смей взглянуть на нее при свете. Удивительно еще, как он вообще что-то смог после всех этих запретов.

Джейс обошел весь Чикаго – рискуя быть узнанным – только для того, чтобы найти подходящий подарок для нее, а Келли даже не заметила, что он подобрал платье под цвет ее волос. В награду обошлась с ним, как с последним развратником, который явился, чтобы посягнуть на драгоценную девственность. А не разложить ли ее сейчас и не отлупить ли как следует, чтобы она поняла, кто здесь хозяин?

Он покачал головой. Никогда в жизни не чувствовал Джейс себя таким беспомощным с женщиной.

Где же она так долго, черт возьми? Может, плачет у Бет в комнате? Или пишет очередное письмо в Бостон одной из своих дур-приятельниц, жалуется, что муж взял ее силой?

Он поднялся с кровати и направился в комнату Бет. К его удивлению, кровать оказалась пуста.

Он всерьез забеспокоился. Пошел в ее спальню, чтобы взять лампу и отправиться на поиски, но тут заметил внизу слабый отсвет.

В гостиной горел камин. Келли лежала на большом диване, свернувшись калачиком, и крепко спала, подтянув колени к самой груди и обхватив их. Распущенные, спутавшиеся волосы водопадом золотистых кудрей спускались на ночную рубашку. Келли была неотразима.

Гнев его улетучился бесследно. Он почувствовал такой же острый приступ желания, как и в тот момент, когда Перкинс показал ему фотографию семьи Саутгейт.

Джейс осторожно присел на край дивана и погладил ее по щеке.

– Кэл, радость моя!

Она пошевелилась. Открыла глаза.

– О, Джейс… Значит, я все-таки заснула. Я хотела посидеть здесь немного, смотрела на огонь и, в конце концов, заснула.

– У тебя сегодня был трудный день. Она вздрогнула. Обхватила себя за плечи.

– Холодно… Надо было накрыться чем-нибудь. Джейс обнял ее, притянул к себе.

– Давай я тебя согрею вместо одеяла. Она вздохнула и прижалась к нему.

– Хорошо. Тепло. Говорят, зимы здесь очень холодные.

Он смотрел на Келли сверху вниз: она как котенок, сладкий котенок. Но тут он заметил выражение ее лица и нахмурился. Нет, она как потерянный котенок. Вдали от надежного уютного дома и друзей. Бедный одинокий Мышонок. Джейс почувствовал острое желание ее защитить.

– У тебя теперь есть муж, радость моя. – Он сам удивился тому, что голос его от волнения охрип. – Я позабочусь о том, чтобы тебе всегда было тепло.

Келли посмотрела на него и отвела взгляд.

– Я… я тебя не очень разочаровала сегодня?

Джейс почувствовал острый приступ раскаяния. Пока он сидел там, обвиняя во всем ее, бедняжка тоже винила себя. Может быть, ему следовало вести себя с ней более осторожно и внимательно.

– Иногда нужно время, чтобы к этому привыкнуть. Я не сделал тебе больно?

– Нет. Я ждала, что будет больно, но этого не произошло. – Келли смущенно улыбнулась. – Спасибо тебе.

Господи! Он был на таком взводе, что даже не подумал о жене. А теперь она смотрит доверчиво и… благодарит его! Черт побери!

– Ты самая нежная и удивительная женщина, которую я когда-либо встречал. Я горжусь тем, что стал твоим мужем.

Она закусила губу.

– Не надо. А то я покраснею.

Джейс, не отрываясь, смотрел на ее рот. Белые ровные зубы чуть прикусили пухлую нижнюю губу. Сердце его забилось чаще. Как он ее хотел! Но он уже поспешил однажды, вероятно потребовав слишком многого сразу.

И теперь боялся даже поцеловать Келли. Не мог решиться, словно он такой же простодушный и беспомощный, как Хорэс Перкинс.

Хорэс… А почему бы нет? Джейс Грир застенчиво улыбнулся, захлопал ресницами, поднял голос до фальцета:

– Мисс Келли, как вы считаете, могу я позволить себе поцелуй?

Она захихикала, как школьница, и расслабилась в его руках.

– Миссис Экленд права. Ты сущий дьявол.

– Я хотел угодить тебе. Думал, тебе это понравится. Понимаешь, я хотел тебе понравиться.

Он сгорал от желания. Кровь билась с такой силой, что, казалось, он сейчас взорвется. Джейс попытался говорить спокойно:

– Вы позволите вас поцеловать?

– Я… да, наверное. – Она сдвинула брови в восхитительной гримаске. Нет, это звучит слишком холодно. – Да, конечно, можно.