Луна прерий - Мэгги Осборн Страница 39

Делла порывисто поднялась, ее захлестнула волна гнева.

– Есть вещи, которые нельзя простить.

Она никогда не простит Уордов. И себе не простит, что оставила Клер.

– Это дело твое, – тихо проговорила цыганка.

Кое-что из того, что сказала мадам Блатски, было правдой. Делла действительно стала своенравной и практичной. Но остальное – просто бессмыслица. Например, то, что у Деллы будут дети. Многого она вообще не поняла.

– Ну что, повезло? – спросила Мари, когда Делла вышла из кибитки.

– Наверное, – ответила Делла. Она не хотела разочаровывать Мари. – Если верить мадам Блатски, у меня будут дети и мне не нужно беспокоиться о деньгах.

– Это большое везение!

Столы уже убрали, стулья расставили по кругу. Двое мужчин у костра играли на скрипках веселую мелодию. Дети танцевали и дурачились. Делла заметила среди малышей Рому и Элис и решила, что Эдуардо – один из красавцев скрипачей.

– Я так рада за тебя, – сказала она Мари, пожимая ей руку. Судьбы у них сложились по-разному. Делла потратила десять лет впустую на полуразрушенной ферме, Мари же все эти годы кочевала с цыганами. Вышла замуж за Эдуардо, родила детей. – Я тебе завидую.

– Мне тут нравится. Мне нравится быть Балдофини. – Глаза Мари сверкали. – Конечно, не так уж приятно, когда кто-нибудь, вроде шерифа Камерона, арестовывает одного из нас.

– А тебя…

– Нет, но Эдуардо… ну, мы заплатили штраф. Конечно, шериф Камерон всегда арестовывал нас заслуженно. Но некоторые придираются к нам просто потому, что мы – цыгане.

Делла посмотрела на мужчин. Те разговаривали и смеялись. Очевидно, цыгане не держали на Камерона зла. Все они были спокойны и расслаблены. Они подчинялись каким-то своим законам, которых Делла не могла понять. И ей невольно вспомнился Люк Эппл.

Недаром Камерон сказал, что Делле понравится этот вечер. Так оно и случилось. Детей отправили спать, после чего они с Мари вместе с остальными женщинами принялись за сладости, запивая их розовым вином. У костра начались танцы под одобрительные возгласы и аплодисменты.

На скрипках и гитарах исполняли трогательные мелодии, от которых сердце рвалось на части.

Сильвана что-то сказала музыкантам и начала двигаться прямо напротив Камерона, постепенно убыстряя темп и извиваясь под страстное пение скрипок. Ее глаза были закрыты, рот приоткрыт. Сильвана медленно сняла платок, освободив свои великолепные волосы, распахнула пламенные глаза и бросила страстный взгляд на Камерона. Улыбнувшись, она ударила в бубен, откинула назад волосы и подняла Руки над головой, тряся бубном и цокая кастаньетами. Она выписывала круги, потом вдруг замирала и снова выплясывала в бешеном ритме.

У Деллы перехватило дыхание. Никогда в жизни не слышала она такой музыки: она будоражила кровь, заставляя сердце учащенно биться. Никогда не видела ничего более прекрасного и соблазнительного, чем изгибающаяся в танце Сильвана. Ее волосы летали за ней черным покрывалом, кастаньеты неустанно стучали, тело двигалось в неистовом ритме. Безумная музыка сплеталась с чувственным телом Сильваны, с ее вызывающими, откровенно соблазнительными движениями, адресованными лишь одному мужчине.

Делла бросила взгляд на Камерона, и у нее упало сердце. Он смотрел на Сильвану, сощурившись, плотно сжав губы, но ни единый мускул не дрогнул на его лице. По мнению Деллы, именно такая женщина подходила Камерону.

Музыка стихла, и наступившая тишина показалась тягостной. Сильвана остановилась, юбки обвили ее ноги. Губы ее были приоткрыты, черные глаза пылали. Тоненькая струйка пота стекала с шеи к затемненной ложбинке между грудей. Она посмотрела на Камерона, вскинув одну бровь.

Делла задохнулась от ревности. Сейчас Камерон уведет Сильвану за кибитки, в темноту. Делла этого не вынесет.

Но вместо этого – слава небесам! – Камерон зевнул. Он повернулся к Делле, кивнул в сторону их лагеря и прошептал:

– Скоро?

– Сейчас, – ответила Делла, и сердце ее подпрыгнуло от радости.

Оба поднялись. Пока Камерон прощался и выказывал всяческое почтение хозяевам, не забыв заодно заплатить пошлину барону Бернарду, Делла поблагодарила женщин за гостеприимство. И почувствовала ярость Сильваны.

Она подошла к костру и встретила темный взгляд цыганской красавицы.

– Это был чудесный танец. – Она заставила себя улыбнуться. – Мне очень понравилось.

– Тебе не удержать такого мужчину, – злобно прошипела Сильвана и бросилась к одной из кибиток.

– Как замечательно, что мы встретились, – проговорила подошедшая сзади Мари.

– Я рада, что мы снова встретились. Желаю тебе удачи на ранчо в Мексике.

– А я желаю тебе того, что, как мне кажется, у тебя уже есть, – сказала Мари, сверкнув глазами в сторону Камерона.

Цыганская музыка все еще горячила Делле кровь, и она торжествовала, что Камерон остался с ней, а не ушел с Сильваной. Она не заметила, как они добрались до своего лагеря.

– Костер почти погас, – заметил Камерон, стоя над углями. – Разжечь его, или вы собираетесь спать?

– Думаю, пора отдохнуть. Если захотите вернуться в цыганский лагерь, я справлюсь одна, не беспокойтесь.

Он замер как громом пораженный.

– Я устал. Сегодня был долгий день, завтра будет не легче. – Он расправил плечи и потер шею. – Я тоже с удовольствием лягу спать.

– Сильвана танцевала для вас, – тихо проговорила Делла, желая увидеть его реакцию. – Неужели она нисколько не привлекает вас?

– Черт побери, нет! Сильвана обшарит карманы так искусно, что вы никогда не узнаете об этом. А в складках широкой юбки унесет бесчисленное количество драгоценностей. Полагаю, законнику она не пара. – Он улыбнулся. – А танцевала она вовсе не для меня. Глупец, увлекшийся Сильваной, не заметит, как Рауль пырнет его ножом в спину. Весь этот маскарад и был затеян, чтобы вызвать ревность Рауля.

«И мою», – подумала Делла, удивившись, как по собственнически относится к Камерону. Раньше она этого не осознавала.

Они стояли у тлеющего костра и вдруг оказались так близко друг к другу, что Делла ощутила исходящий от Камерона запах мыла, дыма и аромат цыганского вина.

– Я все еще слышу музыку. Дикую, сладкую, соблазняющую. Она струится по моим жилам.

Он провел пальцами по ее щеке, и на нее нахлынула волна желания. Дыхание ее участилось.

Камерон не сводил с нее глаз, потом обнял за талию и прижал к себе. Страсть заглушала голос рассудка, и Делла прильнула к Камерону.

Проведя руками по его груди, она обхватила Камерона за шею. У него были густые мягкие волосы. Она чувствовала его дыхание на своей щеке.

Когда он накрыл ее губы своими губами, у Деллы подкосились колени. Наконец-то! Казалось, этого поцелуя она ждала всю свою жизнь.