Шпионка для тайных поручений - Лариса Шкатула Страница 39

— Вы учите меня азам любовной науки, Иоланда? — притворно изумился Фуше, и Соне показалось, что женщина смутилась. — Разве вы хоть раз усомнились в моей преданности и сообразительности?

— Не будем ссориться, Жозеф, — проговорила герцогиня; кажется, мужчина намекал ей на что-то, чего она предпочитала не вспоминать. — Прошу вас, не забывайтесь!.. Я распорядилась: карты и сладости вам подали в кабинет.

Она самолично проводила молодых людей до двери этого кабинета и произнесла тоном заботливой матроны:

— Ведите себя хорошо, дети мои. Я вынуждена вас оставить — меня призывает к себе ее величество, но Жозеф знает, где найти все, что вам может еще понадобиться.

Фуше с поклоном отворил перед Соней дверь в кабинет, где они сели напротив друг друга за небольшой круглый стол, и Жозеф сказал, глядя на нее с нарочитой интимностью, словно они только что встали с супружеского ложа:

— Приветствую вас, Гера, жена моя, царица богов!

— Это вы? — неловко произнесла она, еще не зная, в каком тоне ей с ним разговаривать; чего уж тут и говорить — она была совсем не искушена в любовных играх.

— Я, мое сокровище, конечно же, я, ваш супруг, любимый и единственный.

— Прекратите свои шуточки! — сухо прервала она расшалившегося мужчину. — Вы отлично знаете, что это не так, и наши документы — всего лишь бумага для нашей будущей поездки.

— Как знать, как знать! — скороговоркой проговорил он, покачивая ногой в туфле с серебряной пряжкой. — Заметьте, в нашей жизни ничего не бывает просто так. Ведь не я готовил эту поездку, но фортуна выбрала для выполнения королевской миссии именно вас, а для сопровождения — именно меня, так стоит ли нам сопротивляться судьбе?

— Это правда, то, что сказала мне герцогиня де Полиньяк? — невинно поинтересовалась Соня. — Мой отзыв о вашем поведении после возвращения во Францию будет стоить вам баронского титула?

— Правда, — весело подтвердил он. — Чувствую, мне придется потрудиться, но я готов. Когда начнем, прямо сейчас?

— Что мы начнем? — не поняла Соня.

— Не притворяйтесь, моя милая. Чем еще мужчина может доказать женщине свою приязнь, свою, если хотите, самоотверженность, как не отдав ей всего себя без остатка?

— Герцогиня де Полиньяк сказала, что вы будете учить меня игре в карты.

— Ах да! — фальшиво воскликнул он, не сводя с нее насмешливого взгляда. — Я об этом совершенно забыл!

Он не глядя взял со стола колоду карт и распаковал ее.

— Вы когда-нибудь прежде играли в карты? — спросил он, перемешивая колоду таким образом, что карты точно водопад струились в его руках.

— Нет, никогда, — ответила Соня, не в силах оторвать глаз от его ловких пальцев. — Мне тоже придется делать это?

Он расхохотался и посмотрел на Соню таким взглядом, что у нее по телу побежали мурашки. Господи, что происходит? Она испытывала странное волнение и необычные ощущения в теле, о которых прежде и не подозревала. Однако не может же быть так, что этот мужчина способен в ней пробудить чувственность!..

— Значит, это правда, я буду у вас первым… учителем карточной игры? Надо сказать, это меня возбуждает. Начнем, как говорится, сверху. Вот эта карта с рисунком посередине называется туз. Он — самый старший и сильный в колоде…

В глубине души Соня подозревала, что она глуповата. Ей казалось, что всю жизнь она будет пользоваться лишь теми знаниями, которые в свое время вложили ей в голову учителя. Но то, что она будет учиться чему-нибудь новому в двадцать пять лет, ей не приходило в голову. Когда Жозеф начал свои объяснения, ей показалось, что такую науку, как карточная игра, она не освоит никогда.

Прошло, наверное, не меньше часа, когда Фуше довольно откинулся в кресле и проговорил:

— Фу, кажется, дело пошло. Никогда не думал, что быть учителем так трудно. Знаете, Гера, временами мне хотелось дать вам хороший подзатыльник!

— Меня зовут Софья, — со вздохом поправила княжна, недоумевая, почему она так устала.

Неужели Соня не освоит то, что доступно другим женщинам? Хотя бы и королеве Франции. Вряд ли она так уж отличается от самой Сони. Подобная крамольная мысль никогда прежде не приходила ей в голову, но не испугала княжну. Кажется, она росла в собственных глазах не по дням, а по часам.

Они пообедали вместе с Жозефом, который неожиданно предложил ей прогуляться по паркам Версаля, хотя она уже представляла себе послеобеденный отдых с недочитанным романом «Манон Леско».

— Обычно я привык делать это один, — признался он, — но отчего-то я уверен, что вы не станете посреди их божественной красоты щебетать о какой-нибудь чепухе. Мне кажется, что после прогулок по этим паркам я по-другому воспринимаю жизнь и мне видится собственное будущее величественным, а нынешняя жизнь зовет к любви и наслаждениям… Но вам не стоит меня бояться, Гера, герцогиня правильно заметила: мы с вами должны стать близкими приятелями, чтобы в далекой австрийской земле знать: мы можем друг на друга положиться…

Молодые люди вышли на террасу через вестибюль и остановились. Соня — в восхищении от лицезрения фонтанов, Жозеф — от гордости за красоту, созданную французами, которой нет равных в мире.

— Видели вы когда-нибудь что-то подобное, а, Гера? — вопросил он.

— Подобное — видела, — улыбнулась она его мальчишеской хвастливости, — в Петергофе.

— И где этот ваш Петергоф? — ревниво осведомился он.

— В России. Подле Петербурга, откуда я родом.

— Не верю! — нахмурился Фуше. — Такую красоту повторить невозможно!

— Я и не говорю, что русские ее повторили, — согласилась она, — но вы сами спросили о подобном. И наш Петергоф, понятное дело, не Версаль, но тоже по-своему прекрасен.

Возвращались они во дворец несколько опьяневшие от свежего воздуха и молчаливые. Жозеф, как само собой разумеющееся, провожал Соню до ее покоев и, очевидно, предупрежденный герцогиней, гвардеец не обратил на него никакого внимания.

Остановившись у двери, Соня подала Жозефу руку, которую тот почтительно принял, но вместо того, чтобы поцеловать, он крепко сжал ее и почти втолкнул Софью в дверь, которую она уже успела открыть. И тут же закрыл ее за собой, продолжая удерживать княжну за руку.

Безусловно, Жозеф был умельцем в том, что можно было бы назвать наукой обращения с женщинами. Про себя Соня подумала, что Леонид Разумовский против него мальчишка, хотя и имел в этом деле кое-какие навыки.

Княжна, что называется, и глазом не успела моргнуть, как тонкие и длинные пальцы молодого человека пробежали по застежкам ее одежды.

Она опять, как и в прошлый раз, хотела крикнуть, но его рука зажала Соне рот. Княжна со злости вцепилась зубами в эту самую руку, сжимая челюсти все крепче, но Жозеф продолжал освобождать ее от одежды, как если бы он совсем не чувствовал боли.