Курортный роман, или Звезда сомнительного счастья - Юлия Шилова Страница 39

Поймав первую попавшуюся попутку, я плюхнуласьна заднее сиденье и закрыла глаза. Одна за другой передо мной вставали картины:пляж, битком набитый народом, и ОН, мой придуманный курортник, который,оказывается, существовал в реальности; наше катание на яхте и наша ночь,проведенная на медвежьей шкуре… В моей жизни было много мужчин, и я знала, какэто важно, когда с человеком приятно проснуться утром… Иногда бывает совсемобратное. Бурная страсть, умопомрачительный секс… но утром ты открываешь глазаи хочешь только одного – чтобы твой ночной гость побыстрее ушел. Такое бываетчаще, от этого никуда не денешься. С Олегом все было совсем по-другому. Я долгона него смотрела и понимала, что хочу с ним просыпаться еще и еще… Heожиданноопять появились слезы, и я тихонько всхлипнула. Я снова услышала выстрел,который оборвал жизнь Олега; я вспомнила, как тащила его из воды и как жестокиебольшие волны пытались его у меня отобрать…

– Девушка, вам плохо? – спросил водитель.

– Спасибо. Мне очень хорошо, – ответила я.

– Я бы не сказал. Вы плачете. Вас кто-тообидел?

Я отвернулась к окну и достала платок, чтобывытереть слезы.

– Не расстраивайтесь, – не унимался водитель.– Вы еще слишком молоды. У вас все впереди. Вы ведь приехали к нам из Москвы?

– А откуда вы знаете?

– У вас акцент московский. Москвичи к намтеперь редко приезжают. Ялта стала теперь непрестижной. Все норовят или в Сочи,или куда-нибудь за границу. А у нас здесь здорово! Ешьте побольше фруктов,купайтесь, загорайте и ни о чем не думайте. Вы уже катались на канатной дороге?

– Каталась, – тихо ответила я и вспомнила тотвечер.

– Вам было страшно?

– Я вообще высоты боюсь.

– Первый раз всегда страшно, а потом ничего,привыкаешь. Местных жителей этой дорогой уже не удивишь.

Я и не заметила, как мы подъехали к Катькиномудому. Рассчитавшись с таксистом, я тяжело вздохнула и постаралась взять себя вруки. Катерина сидела в гостиной, смотрела на огонь камина и потягивала вискипрямо из горлышка. Услышав мои шаги, она повернулась. Лицо ее осунулось, глазабыли полны ужаса.

– Катя, это не привидение, это я, – тихосказала я и села рядом.

– Господи, ты живая?! – громко вскрикнулаКатька и бросилась мне на шею. Я не сдержалась и заревела:

– Конечно, живая, а какая я, по-твоему, должнабыть, мертвая, что ли?!

– Я уже думала, что тебя нет в живых. Ты такдолго не давала о себе знать.

– У меня просто не было под рукой телефона,поверь, – виновато сказала я. – Дети где?

– Как – где? С мамой.

– Ты звонила?

– Звонила, буквально полчаса назад. Всенормально. Все живы, здоровы, играют. Ты выкрала эти проклятые бумаги?

– Нет, – скорбно ответила я, отняла у Катькибутылку.

– Почему? Что же нам теперь делать?

– Ничего не надо делать.

– А где твой курортник?

– Он мертв, – с трудом выговорила я и сделаланесколько довольно больших глотков.

Ничего не понимающая Катька смотрела на менясвоими огромными глазами.

– Как это мертв?!

– Не знаю. Просто мертв, и все.

– Его убили?

– Его никто не убивал, он убил сам себя. Онпосчитал, что эти проклятые бумаги стоят намного дороже, чем его жизнь.

– Он что, совсем ненормальный?!

– Не знаю. Он сказал, что нашел выход из этоготупика. Больше нам ничего не угрожает. Нет человека, нет проблем, и нет никакихбумаг…

Сделав еще несколько глотков, я уткнуласьКатьке в плечо и громко заплакала. Катька что-то бормотала и гладила моиволосы. Я всхлипывала и продолжала рассказывать:

– Представляешь, он выстрелил себе в грудь иупал прямо в море. Я пыталась его спасти, но там были такие большие волны… Онинакрывали нас прямо с головой… Я пыталась вытащить его из воды, но у меняничего не получилось. А потом он был уже мертв.

Мой рассказ привел Катьку в отчаяние.

– Господи, Наташка, что ж это делается-то?!Все вокруг умирают. Прямо как тогда, когда мы работали за границей. Я когда наРодину вернулась, долго лечилась у психоаналитика. На сеансы гипноза ходила.Хотела хоть немного забыться. Думала, что, как только до дома доберусь, большеникогда не увижу чужую смерть с такого расстояния, как раньше… А тут еще хуже…Казалось бы, ведь мы дома, а опять по уши в дерьме. Тебе жалко твоегокурортника?

– Конечно, жалко. Он ведь неплохой мужчина,только как-то глупо сам себя жизни лишил. Неужели эти бумаги стоят дороже, чемжизнь?!

– Он ведь коммерсант. Коммерсанты мать роднуюпродадут, но с деньгами не расстанутся.

Катька замолчала. Я сидела, обхватив колени, исмотрела на огонь.

– Знаешь, а ведь я его почти полюбила, – тихосказала я. – Наверно, со мной такого больше никогда не будет. Я придумала себемужчину… Придумала все, вплоть до мельчайших подробностей, и в глубине души неверила, что он есть в реальности…

– Как это не верила?! Ты мне все уши про негопрожужжала.

– Это я просто так. А на самом деле я думала,что обманываю сама себя. Когда я его вживую увидела, то не поверила собственнымглазам. Я только его нашла и так быстро потеряла…

– Знаешь, что я тебе скажу, у твоегокурортника с головой не в порядке. Где это видано, чтобы человек с нормальнойпсихикой сам в себя стрелял! Наверняка у него какие-то отклонения были. Лучшебы он тебе эти долбаные бумаги отдал.

– Мы с ним во всем друг другу подходили. Идушевно, и в постели… Я как вспомню, как я его мертвого из моря тащила, такпрямо сердце кровью обливается. И почему жизнь, подлянка, такая несправедливая,только встретишь что-нибудь путное, так она обязательно у тебя это отнимет…

– Катя, а ведь нам нужно в милицию сообщить.

– Зачем?

– Затем, чтобы его нашли и похоронилипо-человечески.