Пепельный блондин - Татьяна Веденская Страница 39

Через неделю обитания в моем кубике я перестала подпрыгивать до потолка, когда у соседей звонил телефон, и почти не реагировала на лай собаки в квартире напротив. Страх прошел. Такие уж мы твари – ко всему привыкаем. Хотя я отлично понимала, что мне привыкать к тому, что есть, не стоит. Квартиру я сняла на три месяца, расплатилась сразу – Николаевыми деньгами с карты – и понятия не имела, что делать дальше. Искать работу? Искать мужика? Согласиться на предложение Владимира? Покочевряжиться немного и вернуться к мужу, в родное болото? Все варианты были неправильными. Больше всего меня привлекала идея собрать чемодан, купить билет в один конец и уехать в Новую Зеландию. Или на Тибет. Потеряться там и исчезнуть даже из списков пропавших. Но это была только мечта, и, в конце концов, Алина права – такие мысли только подтверждают ее теорию о депрессии. Я всегда смеялась над этим словом – «депрессия». Мне казалось, что люди просто имитируют ее. Сидят, размахивают руками и требуют отнестись к ним с сочувствием, ведь у них же депрессия! Но мне не хотелось сочувствия. Мне также не хотелось есть. Сознание от бесконечного лежания на рыжем диване становилось мутным, вязким, мысли застревали, так и не додумываясь до конца. Словно я наглоталась транквилизаторов и никак не могла прийти в себя.

– Оля, так нельзя, – сказал Владимир, приехав как-то под вечер.

Он не уехал в Мюнхен, на что я, признаться, немного надеялась. Я все еще не верила, что он всерьез расстался с Серой Мышью. Это было неправильно – то, что она вот так взяла и исчезла, растворилась, не сказав ни одного резкого слова. Когда Алинкин первый муж сказал, что уходит к другой – тощей, длинноногой и похожей на рыбу коллеге по работе, – Алина такое ей устроила! Она звонила, она приходила и вцеплялась в «белесые патлы», она даже однажды вызвала полицию к новоиспеченной паре в лице ее бывшего и «этой дряни», анонимно, от лица соседей сообщив, что ее бывший избил сожительницу до полусмерти. Полиция приехала, не обнаружила никаких следов драки и обиделась. Бывший муж потом Алину чуть не закопал, но она только хохотала. Серая Мышь мне даже не позвонила. Такое чувство, что ей либо совершенно безразлично, что ее красивый и нежный муж исчез, либо… она просто не знает об этом. Я уже успела убедиться, что врать мой любовник умеет.

– Как нельзя? – нахохлилась я, разглядывая букет из орхидей в трехлитровой банке. Умеет он выбирать цветы. Вазы в моем кубике не нашлось.

– Ты должна выходить на улицу. Хочешь, сходим в театр? А может, пойдем куда-нибудь поедим. Погода-то просто отличная.

– Иди ко мне! – прошептала я, протянув к нему руку.

Он усмехнулся, склонился ко мне и поцеловал в нос.

– Да, ты права, и это самый эффективный способ уклониться от прогулки со мной на свежем воздухе, но я буду стоек и выдержу. Так, немедленно в душ.

– А как поживает твой бизнес? Ты так много времени тратишь на меня. Разве ты не должен больше работать?

Владимир остановился на полпути (на полшаге) к ванной и обернулся. Посмотрел на меня серьезным, задумчивым взглядом, покачал головой и вернулся.

– Оля, я работал всю жизнь. Сейчас все, чего я хочу, – это чтобы ты стала снова улыбаться.

– Я улыбаюсь. – Я потянулась и зевнула.

– Вот и хорошо, – кивнул он, стащил с меня одеяло и поднял на руки.

Я покраснела и почувствовала себя идиоткой, никто меня не носил на руках в ванную. Никто не носился со мной как с писаной торбой. Напротив, после свадьбы Николай вполне объективно счел меня достаточно сильной, взрослой и ответственной, чтобы на меня положиться. И он полагался на меня, даже не рассматривая возможности того, что я могу быть против. Он работал – я тянула дом и дочь. Когда Дашка была маленькой, Николай постоянно уезжал. Самый долгий его отъезд длился полгода. Иногда у меня появлялось лукавое желание привести в дом еще парочку девочек Дашкиного возраста и предложить моему мужу выбрать из них своего ребенка. Я не была уверена, что он опознает Дашку, ведь он не провел с ней и получаса. Он был занят, но пачки денег должны были все это окупить.

– Ты уверена, что в этой ванне действительно можно купаться? Она какая-то… – Владимир с сомнением осматривал мою желтую ванну, продолжая держать меня на руках.

Я чувствовала себя глупо. Вот ведь какие мы, женщины! Сами не знаем, чего хотим. Я закрыла глаза и положила голову ему на грудь. Запах его туалетной воды всегда сводил меня с ума. Чего я, в самом деле? Он прав – и эта депрессия должна пройти. Жизнь должна пойти своим чередом, пойти дальше. Мне повезло, что я встретила его, Володю. А то, что это кажется странным до абсурда – жить с кем-то, кроме Николая, – так это нормально. После стольких-то лет.

– Как это будет, а? – спросила я, сидя на краешке ванны, пока набиралась вода.

– Что будет – как? – Владимир задумчиво рассматривал этикетки на банках. Выбрал одну, кокосовый гель для душа, и вылил почти полностью в воду.

– Наша с тобой жизнь. Как это будет?

Владимир остановился и замер, глаза же его загорелись огнем. Он молчал с минуту, потом вдруг схватил меня и поцеловал. Я вздохнула и открылась навстречу его рукам. Секс с ним всегда оказывал на меня магическое действие. Это все – его тело, такое красивое и невероятно притягательное, оно сводило с ума и притягивало к себе. Околдовывало разум, лишая способности мыслить разумно. Дурман, заставляющий творить невообразимые вещи, о которых потом можно пожалеть. Но чаще именно о таких вещах потом вспоминаешь с улыбкой. Мы умудрились оборвать штору в ванной и достоверно выяснили, что это плохая идея – принимать ванну вдвоем в моей кубической пещере.

– Ты слишком большой, – смеялась я. – Ты бы и один тут не поместился.

– Вот именно, – улыбался он. Его мокрое лицо, растрепанные пепельные волосы делали его моложе лет на десять как минимум. – Я не понимаю, почему мы должны тут оставаться. Правда, это же не квартира, а дыра.

– Просто мне нужно время. Ты должен понять. Это так непросто. Я должна по-настоящему тебе верить, чтобы пойти за тобой.

Он нахмурился.

– Ты мне не веришь? Я не понимаю? Что ты… ты думаешь, я шучу? Все это что – шутки? И я торчу в Москве, сижу в этом ржавом корыте… поясни мне, зачем?

– Не злись. – Я подцепила на ладонь пену и плеснула на него вместе с водой. – Я не это имела в виду.

Потом мы лежали вдвоем на моем рыжем диване и смотрели в окно. Владимир рассказывал, как он все уже продумал. Мы купим квартиру в Мюнхене. Мы должны подобрать что-то, потому что дом он оставил Серой Мыши, но это даже хорошо, потому что я могу выбрать квартиру по своему вкусу. Но если я не хочу ехать в Мюнхен… Надо только сказать, и мы купим квартиру в Москве. Это, конечно, дороже и не совсем понятно зачем – климат и уровень сервиса никакие. Но если я так захочу…

Я лежала и думала, что если уж говорить о том, чего я хочу, то я бы хотела, чтобы Николай говорил то, что говорил Владимир. И чтобы он говорил это не сейчас, а гораздо раньше. Конкретно – лет десять назад. А еще лучше – когда я была беременна. Вот бы он тогда сказал: поступай, дорогая, как ты сама хочешь. Но Николай никогда бы такого не сказал.