Твое прикосновение - Мередит Дьюран Страница 39

Конечно, все эти беспокойства терзали Лидию. Да и какая женщина на ее месте оставалась бы безмятежно спокойной? Но мысль о том, что можно иногда поделиться своими переживаниями с другими, была просто невыносимой. Ее откровенность лишь укрепила бы слушателя во мнении, что она типичная жалкая неудачница: старая дева с хорошим воспитанием, но без гроша в кармане. Все струны души Лидии до боли напрягались от размышлений: у нее не было шанса избежать такой печальной судьбы. «Я никому не нужна», — вновь и вновь звенело в голове. Но исправить что-либо она была не в силах. В далеком детстве Лидия мечтала, что ее жизнь сложится необыкновенно интересно и счастливо. Ее будут хвалить и любить, уважать и восхищаться ею. Но в этом мире невелик спрос на женщин, у которых ум — единственное достоинство. В современном обществе образованность считалась скорее недостатком. «Не умничай сверх меры, — шептали мамаши своим дочерям; проходя мимо Лидии на балу. — Помни, что цыплят по осени считают. Ты же не хочешь такой судьбы, как у нее».

Но разве может она обсуждать такие проблемы с виконтом? Что он способен понять в этих делах? Подобные темы лишь нагнали бы тоску на молодого человека. К тому же именно сейчас, когда она сидит на крыше и видит внизу этот жестокий город, ее жалобы на судьбу воспринимались бы совсем неуместно. Достаточно вглядеться в окружающие лачуги! Она уже не сможет забыть этого зрелища. Для нее желать лучшей доли, чем та, что ей досталась, — просто неблагодарность судьбе. Нужно ценить хотя бы то, что имеешь. Ни к чему все эти мучения — все равно от них нет никакой пользы.

Допустим, она все же решилась бы на откровенность с Санберном, и что бы она ему поведала? Любые слова оказались бы лишенными смысла. «Санберн, я боюсь самой себя!»

— Я чувствую, что ваше сердце забилось быстрее, — прошептал виконт.

— Вы правы, — призналась Лидия дрожащим голосом. Конечно, Санберну легко быть откровенным. Он мужчина с возможностями, которым несть числа, человек, чье отсутствие в обществе не останется незамеченным. Куда бы он ни пошел, ему нечего опасаться ни взглядов, ни пересудов за спиной. — Ну и что из этого следует? Зачем вы ведете всю эту игру со мной?

— То, что я делаю, можно выразить совсем иными словами. Наверное, в вашем словарном запасе их пока просто нет.

Ну вот, опять: намеки на то, что ее нерешительность объясняется наивностью и неопытностью.

— Я не настолько наивное существо, — тихо сказала Лидия. — Представьте себе, я уже побывала в Египте. Отец пригласил меня приехать к нему, это было несколько лет назад, еще до обстрела Александрии. — Тогда она покинула Лондон с большой радостью, лишь бы быть подальше от пережитого унижения. Это позволило ей не присутствовать на свадьбе сестры, переложив все организационные заботы на тетушку Августу. Лидия просто не вынесла бы такого испытания — смотреть в глаза жениху Софи. Но сестра навсегда затаила на нее обиду.

— В самом деле? — По удивлению в голосе Санберна Лидия догадалась, что неожиданный поворот в разговоре озадачил его. — Я тоже был там, только этой зимой.

— Туристом?

— Да, разумеется. А вы с иной целью?

— Как вам сказать, — пожала плечами Лидия. — Я даже не видела Каира, не была возле водопада, не посещала никаких известных мест. Жила только в Александрии в отеле «Европа». Там неподалеку работал мой отец. — Жила и рыдала каждый день. Буквально утопала в самой ужасной и отвратительной жалости к себе.

Долго потом она с горечью вспоминала об этом жутком отрезке жизни.

— Ну, это просто стыдно. — Пальцы Санберна вновь ритмично зашевелились, легчайшими движениями он принялся поглаживать ее сосок. Лидия попыталась отодвинуться, но было некуда — к ней плотно прижималось большое горячее мужское тело.

— В Александрии особенно нечего смотреть, — задумчиво продолжил Джеймс, — во всяком случае, по сравнению с остальными районами страны. Разве что колонну Помпея. — Он осторожно царапнул ногтем ткань на груди девушки. — Были там еще «Иглы Клеопатры», пока их не перевезли в Лондон.

— Интереснее сам город. — Голос Лидии звучал неестественно глухо. Только в этом выразилась реакция девушки на его прикосновения.

— А мне Александрия ничем не запомнилась. — Рука Санберна замерла. — Мы приплыли туда, но я жутко устал и долго отсыпался. Какое-то мерзкое ощущение, вот и все, что осталось в памяти.

— Вы даже не запомнили запах?

— Болотный. — Пальцы Санберна вновь принялись за свою деликатную работу. Из груди Лидии вырвался легкий стон. Мужские поглаживания стали настойчивее, если не агрессивнее. — В предместьях города много болот, и запах там стоит соответствующий.

Лидия рассмеялась:

— Вовсе нет. Там пахнет соленой водой, различными специями, еще там много акаций. Раньше я никогда не обращала внимания, что у цветущих акаций такой сильный аромат. Запах у них такой сладкий. — Лидия вновь повернула лицо, утыкаясь в плечо Санберна и вдыхая его запах. Этот человек не для нее, это совершенно очевидно. Но он так волнует ее. К тому же, пока они рядом, он не думает ни о ком другом. — Предполагаю, что вы ни на минуту не задержались в гавани Александрии.

Джеймс немного отклонился назад, предоставляя Лидии возможность посмотреть ему в лицо. С такого близкого расстояния его глаза выглядели необыкновенно красивыми. Их губы почти соприкасались.

— Конечно, вы устали от долгого пути. — Она сказала эти слова почти шепотом. — Действительно, и гавань, и весь порт просто ужасны. Однако почти весь сахар к нам привозят оттуда. Вы знали об этом?

Между бровями Санберна обозначилась черточка.

— Догадывался.

— Оттуда нам доставляют хлопок, который, возможно, пошел на одежду для вас и для меня. Понятно, что при тех обстоятельствах вы об этом не задумывались. Наверное, в мыслях у вас была Гиза или экскурсионное судно для путешествия по Нилу. А сейчас, когда я напомнила вам об этом… — Лидия отвернулась от него и посмотрела в сторону закопченных крыш, — вы, может быть, представите себе ту гавань. А когда вам придется проходить мимо акации, вы задержитесь, чтобы вдохнуть ее запах. Хотя бы ради любопытства.

Свободной рукой Джеймс коснулся подбородка девушки и повернул ее лицо к себе.

— Вы что-то пытаетесь мне внушить, — ровным голосом сказал он. — Пока я еще не потерял нить разговора. Но боюсь, вам придется проявить жалость к моему не столь развитому уму.

Лидия нетерпеливо повела плечами, пытаясь высвободиться.

— Вам забавно, что женщина способна не поддаться вашему обаянию?

Санберн улыбнулся:

— Интересно, а что собой представляет такая женщина?

— Образованная, — начала отвечать Лидия. — Здравомыслящая, сосредоточенная на своем деле. И не такая уж интересная для вас, если отбросить мою неуступчивость. Можете даже назвать меня «синим чулком», если хотите. Я из тех, кто высоко ценит достоинство и честь, кого невозможно прельстить только импозантной внешностью.