Зачет по любви - Анастасия Градцева Страница 39

– Вы за мной, ребята? – с интересом спросила я.

– Если вы Лика Гейнц, то за вами, – вежливо ответил один из бойцов.

– Да что тут, блядь, происходит? – рявкнул руководитель. Учитывая, что он вообще-то мастер парашютного спорта, я от него ожидала более крепких нервов.

– Все хорошо, – постаралась я успокоить и его, и остальных начинающих парашютистов, которые стояли белее мела. – Поверьте, вам ничего не угрожает. И мне тоже. Подозреваю, что со мной просто хотят поговорить, вот и все.

– А почему именно тут, да еще и с этой группой захвата? – нервно спросил инструктор, напряженно кивнув на мальчиков в камуфляже.

– Ах это, – принужденно рассмеялась я. – Ну знаете, просто мой бывший любовник – человек с большими странностями, но при деньгах. И когда ему в голову приходит идиотская идея…

– Ни одна идея не может быть более идиотской, чем желание прыгнуть с парашютом, – холодно сказал за моей спиной Макс.

Макс!

Я порывисто оглянулась и сразу же столкнулась с его тяжелым, яростно пылающим взглядом. Весь в черном, высокий, мощный, с резко очертившимися на лице скулами и напряженно сжатыми губами, он был похож на демона, который жаждет возмездия. По моему телу прошла дрожь, и вот теперь мне стало по-настоящему страшно.

– Девушка не будет прыгать, – коротко распорядился Макс, подходя к инструктору. Потом улыбнулся ему людоедской улыбкой и сообщил доверительно: – Неудобства компенсируем благотворительным платежом на счет вашего клуба. Взятки такого размера я в наличке предпочитаю не давать.

– Д-да, конечно, конечно, – моментально закивал тот, сразу сообразив, кто здесь главный, и перевел на меня укоряющий взгляд. – Вы бы шли уже, девушка, а то вас люди ждут! Вы ведь так и своего друга задерживаете, и нас.

– Идем, – Макс смотрел в сторону, явно с трудом удерживаясь, чтобы не схватить меня и не начать трясти, как тряпичную куклу. – Быстро. В машину.

– В клуб, – заявила я, скрестив на груди руки в оборонительном жесте. Помирать так с музыкой. – У меня там вещи вообще-то.

– Хорошо, – процедил Макс. – Тогда в клуб. И не думай, что сможешь сбежать.

– Ну один же раз сбежала, – с вызовом ответила я.

Макс коротко глянул на меня. Но так, что я предпочла заткнуться. Кажется, он и правда был на пределе – и рвануть эта бомба могла в любой момент.

В раздевалке клуба было пусто. Как и в самом клубе.

– Иди. Я тут подожду, – жестко приказал Макс, не глядя на меня. Мальчики в камуфляже уже куда-то делись, видимо, он и правда считал, что здесь я от него не сбегу. И ведь прав. Не сбегу…

В раздевалке я быстро нашла свой рюкзак, запихнула туда одежду, решив не переодеваться, и тут же вышла обратно в коридор. Макс сидел в нескольких шагах от двери – на каком-то колченогом стуле. Сидел, сгорбившись и уронив голову на руки. Уставший, весь какой-то изломанный, совсем не похожий на того терминатора, которым он был буквально полминуты назад. И у меня перехватило дыхание.

Я вдруг так остро ощутила свою тоску по нему, так болезненно заныло внутри от желания оказаться рядом, что мне вдруг стало плевать на все: и на свою гордость, и на его вранье, и на то, что он меня никогда и не любил. Неважно. Я его люблю. И эта любовь делает со мной что-то страшное, выворачивая наизнанку так, что болит с каждым днем все сильнее и сильнее. И я уже не уверена, что прыжок с парашютом мог бы это излечить.

Я уронила рюкзак, подошла к Максу и молча опустилась перед ним на пол, положив голову на его колени.

– Ты… что делаешь?.. – прохрипел Макс, дернувшись.

Я молчала и только сильнее вжималась лицом в его горячее твердое бедро, обтянутое грубой джинсой. Говорить я не могла совсем, зато вдруг самым важным на свете делом оказалась необходимость его коснуться. Просто потрогать. Ощутить его так близко.

А когда на мою голову осторожно опустилась такая знакомая, такая широкая ладонь и новым нежным движением взъерошила короткий ежик у меня на затылке, я заплакала. Молча, беззвучно, вплавляя горячие соленые капли Максу в колени.

Макс

Я был уверен, что найду ее сразу же. В худшем случае через несколько дней. Но прошла одна неделя, вторая, третья, а все нити, которые с таким трудом удавалось найти и протянуть к Лике, рвались или ускользали из пальцев.

Нет. Не знаю. Не видел. Была позавчера. Нет. Не говорила. Не оставляла.

Я был у ее подруг, я ездил к ее отцу, я мотался по театральным тусовкам – я был везде, где она только могла отметиться, и говорил со всеми, кого она могла знать. Я привлек все свои связи. Половину дня я работал, остальное время искал ее. Спал? Когда-то спал. Ел? Что-то ел. Наверное.

Меня накрывало слепым ужасом, когда я думал, что с этой наивной ершистой дурочкой могло что-то случиться. Что она заболеет и не станет обращаться к врачу, чтобы не быть найденной. Или что у нее могут кончиться деньги. Да, я перевел ей на карту крупную сумму, но картой она не пользовалась: никаких транзакций, кроме того раза, когда она сняла всю наличку.

Были страхи и хуже. В голову закрадывались жуткие мысли о том, что кто-то из тех, у которого она прячется, может оказаться тварью и причинит ей вред, или что она, пытаясь получше скрыться, забредет в какое-то опасное место, где ее могут ограбить или убить. Иногда я думаю, что мало в то время спал еще и потому, чтобы не видеть кошмаров.

И вот на часах девять вечера, а я все еще в офисе – работу никто не отменял, она не только не уменьшалась, а накапливалась как снежный ком, грозя обрушиться сверху и похоронить меня в этих бесконечных договорах, сметах и сценариях. И, кажется, впервые в жизни мне не приносило это удовольствия, а бесило до жути, потому что забирало важное время, отнимало его у поисков Лики. Да, я нанял людей, профессионалов своего дела, но все равно не мог успокоиться. Мне почему-то казалось, что Лику могу найти только я.

Звонок от Ильи был абсолютно неожиданным. Он не имел привычки звонить мне, чаще писал.

– Занят, пап?

– Да как всегда. У тебя что-то срочное? Если про свадьбу, то давай потом, у меня сейчас нет сил думать еще и про это.

– Нет, ты что, при чем тут свадьба. Я… слушай, я не уверен, что правильно поступаю. И не хотел тебе говорить… Короче. Я сегодня видел Лику.

– Что? – прохрипел я, так сильно сжимая карандаш, что он разломился пополам в моих пальцах. – Где? Где ты ее видел?!

– В тату-салоне. Днем.

– Это точно была она? – я уже одевался, прижимая трубку плечом, и шарил по карманам в поисках ключей от машины.

– Точно. Мы разговаривали.

И тут до мозга дошло. Днем! Он видел ее днем. Сейчас девять вечера. За это время Лика могла из страны уехать, не то что из салона.

Злость захлестнула с такой силой, что во рту почувствовался вкус крови.