V-8: право на свободу - Алекс Хилл Страница 39

— Боги! Что за запах?! — слышу голос Дэниела из коридора.

С улыбкой раскладываю ароматный рис по тарелкам. Дэниел врывается на кухню и обнимает меня со спины, утыкаясь носом в шею. Это лучший момент за весь день. Самый любимый.

— Как дела у самой прекрасной девушки на свете?

— Это у нее надо спросить.

— Я у нее и спрашиваю, — говорит он и целует в щеку.

— У меня все отлично. Спасибо. А как дела у тебя?

— Удалось вырвать два выходных. Свадьба лучшего друга, оказывается, весомый повод. Да и критических случаев на этой неделе не было. Все спокойно, можно и отдохнуть.

— Отличная новость. Ты голоден?

— Как зверь, — рычит Дэниел и кусает меня в шею.

Сытые и довольные забираемся с Дэниелом на диван, переплетая руки и ноги, чтобы нас невозможно было оторвать друг от друга.

— У меня для тебя есть сюрприз, Вивьен Эйт.

Не совсем понимаю его обращение и поворачиваю голову, ловя его загадочный взгляд:

— Какой?

Дэниел одной рукой достает пухлый конверт из дипломата и вручает его мне:

— Открой и узнаешь…

С опаской заглядываю в конверт и достаю его содержимое. Читаю имя на документах и не могу поверить. Вивьен Эйт. Так вот в чем дело? Свидетельство о рождении, удостоверение личности, медицинская страховка. Я существую. Теперь по-настоящему существую.

— Ты можешь все, Ви. Пойти учиться. Устроиться на работу. Выйти замуж… Все, что захочешь.

Дрожь в теле усиливается, а глаза увлажняют слезы. За двадцать лет боли и разочарований я получаю всю оставшуюся жизнь в радости и удовольствиях? Это слишком хорошо, чтобы быть правдой…

— Что не так, Ви?

— Все прекрасно, но… Это сложно объяснить. Тяжело поверить, что все закончилось.

Дэниел целует меня в макушку и приговаривает:

— Все закончилось, милая… Все позади…

«Всемирно известный деятель доброй воли Кассандра Локк посетила благотворительную встречу и рассказала о новом проекте», — бубнит телевизор.

— Восхитительная женщина, — говорит Дэниел. — Вот, кто образец доброты и сострадания. Посвятить всю жизнь детям, это дорогого стоит.

«Наша организация собирается открыть более пятидесяти детских домов по всему миру».

Знакомый голос связывает внутренности в узлы. Кожаные ремни впиваются в запястья, а треск электрических разрядов разрывает череп.

«Количество детей, оставшихся без родителей, растет с каждым днем. Мы не можем позволить новому поколению пропасть. Наш долг — спасти их, дать новую жизнь и новые цели».

Смотрю на экран и взрываюсь от нахлынувших эмоций. Бесчеловечный взгляд, который я помню с самого детства, белые волосы, собранные на затылке, и когтистые лапы, сжимающие микрофон…

Это она…

Мадам-монстр…

«Мы защитим их. Дети — наше будущее. Нет ничего драгоценнее».

Электрические разряды смешиваются с кровью, тело кричит от боли. Вскрываются старые раны, хрустят сломанные кости. Безотрывно смотрю в телевизор и кажется, что Мадам-монстр смотрит прямо на меня, посылая жуткую улыбку, за которой скрывается: «Мы знаем, где ты, Ви-восьмая. Мы следим за тобой. Совсем скоро тебе придется вспомнить о своем предназначении».

Подскакиваю на месте, содрогаясь точно от удара, услышав трель телефонного звонка.

— Ви, что с тобой? Это всего лишь телефон, — говорит Дэниел и берет мобильный со стола. — Звонок по работе. Нужно ответить.

— Конечно, — отвечаю дрожащим голосом и отодвигаюсь.

Дэниел уходит на кухню, оставляя меня наедине с кошмаром. Закрываю глаза и концентрируюсь на дыхании, но подсознание подкидывает варианты худшего исхода. Что если Дэниелу звонят не по работе? Вдруг это из пансиона, и они хотят забрать меня назад? Дэниел не сможет защитить меня, а если попытается, то сам пострадает. Эта мысль, точно выстрел в башню из кубиков, которую я с большим трудом и трепетом складывала последний месяц.

Я угроза для Дэниела. Всегда ей останусь. Пока я здесь. Пока меня можно отследить.

Дэниел возвращается в гостиную и произносит сухо и серьезно:

— Мне нужно вернуться в клинику.

— Что случилось?

— Одному из пациентов стало хуже. Требуется повторная операция. Вернусь, как только смогу.

Помогаю Дэниелу собраться и провожаю до двери. На прощание получаю быстрый поцелуй и короткие объятия, стараясь запомнить каждую секунду, что мы вместе. Его запах, шершавость щетины на щеках и свои ощущения, когда он рядом. Не понимаю, зачем это делаю, но как будто прощаюсь с ним не на несколько часов, а навсегда…

Закрываю дверь и несколько раз проверяю замок. Чувство тревоги не пропадает. В душе истошно вопит сигнализация, а я не могу определить, что именно может представлять опасность. По телевизору после новостей начинается юмористическое шоу. Смотрю на экран, но изображение расплывается, оставляя кляксы вместо цельных образов.

Кассандра Локк…

Потрясающая женщина…

Мадам-монстр…

Человек с двумя лицами и одной сущностью. Гнилой и отвратительной сущностью, которую скрывает за маской добродетели.

Поднимаюсь в спальню и включаю компьютер. В интернете есть все, и информация о святой Кассандре тоже. Читаю статьи со скоростью света и не могу поверить, что это все о женщине, которая с улыбкой могла часами пытать меня на железном столе.

Кассандра Локк. Пятьдесят три года. Родителей нет. До совершеннолетия находилась на попечении государства, жила в восьми приемных семьях. Не была удочерена. Не замужем. Детей нет. К тридцати пяти годам создала фонд помощи детям оставшимся без семьи. В настоящее время является директором четырех детских домов и продолжает развиваться в этом направлении.

Мадам-монстр не просто построила завод по изготовлению кукол, но и обзавелась предприятиями по поставке сырья. Для всего мира она образец доброты и милосердия, а на самом деле расчетливый предприниматель без капли человеческих чувств. Смотрю на фотографии, и во мне поднимается буря, которая может уничтожить все в радиусе километра. Улыбки, объятия с детьми, рукопожатия с влиятельными личностями. Она хорошо устроилась. Кто подумает, что эта святая женщина может продавать детей?

Сумасшедшая мысль вонзается в сердце, точно огромный осколок от моей разбитой мечты о спокойствии. Его не получится игнорировать, только вытаскивать с дикой болью. Я должна прекратить это. Как я смогу жить, зная, что конвейер все еще работает?

Моей главной мечтой всегда было обретение свободы, но я никогда не почувствую ее в полной мере, пока Мадам гребет окровавленные деньги лопатой, калеча жизни тысячам детей. Их некому защитить. Они никому не нужны. Они одиноки с самого начала. Одиноки, но это не их вина. Так за что им такие испытания? За что они мне?!