Умница и Сказочник - Юлия Николаевна Николаева Страница 39

– Я допускаю подобную мысль. Как ей это удалось – не спрашивай. Но они наверняка готовились. С пожаром тоже история мутная, знаешь ли. Цецилия эта жила в городе, в районе частной застройки. По данным ночью взорвался газовый баллон, так что шансов на спасение не было. Тело было сильно обожжено, но экспертиз не проводили. Сама понимаешь, никому в голову бы не пришло, что одинокая женщина под пятьдесят озаботилась тем, чтобы устроить собственную смерть.

– Но если все действительно так, у нее определенно были помощники. Нужно ведь было все это устроить, плюс найти тело вместо себя, плюс сделать бабушке новые документы и помочь незаметно уехать.

– Наверняка она действовала не в одиночку. Вопрос, кто ей помогал.

– Есть варианты?

Демид немного помолчал, но выражение лица у него было такое, что я ахнула:

– Да ты шутишь? Рысаковы? Дядя Тима и тетя Ира? Ты сам себя слышишь, Демид? Нет, я понимаю, – он хотел что-то сказать, но я его перебила, – точнее, могу понять, что они могли быть в курсе, ладно, что поселились здесь, чтобы помогать бабушке со мной… Но устроить вот это все? Ты же их видел.

– Внешность обманчива, Пчелка. К тому же я попросил знакомого порыться в их биографиях. Даже если они ее подделали, то информация все равно заставляет задуматься. Рысаков Тимофей Матвеевич, бывший военный, всю жизнь мотался по стране с женой. Конечно, у нас мирное время, но все-таки он военный. И к тому же служил в армии в горячей точке. Так что не стоит вестись на образ простачка. Он тем и выгоден, что не дает тебе думать об этом человеке как-то иначе. Заметь, они еще так удачно появились: как раз после того, как пропала твоя якобы мать.

– Я бы даже сказала якобы пропала якобы мать, – хмыкнула я. – Да уж, ну и дела. Типа они пришли на смену? А куда делась в итоге мать-не мать?

– Это вопрос сложный. В моей голове клубок до конца пока не распутался. Куда делась мать, кто делал обряды в пещерах, почему пропала девочка из детдома… Должно быть что-то еще, что поможет нам свести все данные воедино.

Мы помолчали, потом я осторожно спросила:

– Так, может, переговорим с соседями? В конце концов, они действительно были мне все это время почти родителями…

– Ага, и растили сына, чтобы выдать тебя за него замуж.

– Это ты сейчас к чему? – нахмурилась я. Демид снова вздохнул.

– К тому, что твоя тетя Ира видела блокнот с фамилией, значит, понимает, что мы докопались до правды, пусть не всей, но путь, так сказать, начат. По логике, она должна сама все рассказать, но она упорно молчит, делая вид, что мы занимаемся ерундой, когда роемся в бабкиной жизни.

– Возможно, она уверена, что мы ничего не сможем найти.

– Глупости, Май, она понимает, что я человек со связями, а если есть фамилия и кладбище, значит, я раскопаю данные. Таким образом, ее молчанию есть только одна причина – она не хочет, чтобы мы знали о ее причастности.

Я почесала голову.

– Может, она все-таки ни при чем? – задала вопрос. – Ну ладно, дядя Тима, пускай, военный, все дела, но тетя Ира… Ладно, – вздохнула на его взгляд. – И что ты предлагаешь делать?

– Во-первых, не сильно при них болтать. Пусть думают, что мы пока пребываем в неведении. Во-вторых, по возможности присматривать за ними. Хорошо бы, конечно, порыскать у них в квартире, но думаю, такого удовольствия нам никто не доставит.

– Ты же не думаешь, что они… – я даже запнулась. – Что они могут причинить мне зло?

– Я не знаю, Май. Я уже сказал, не понимаю, что от кого ждать и что происходит. Еще Макс… Даже не представляю, он-то тут каким боком.

– Может, расскажешь, что там у вас случилось? Я тебе чаю зеленого сделаю. Все, как ты любишь.

Мазуров усмехнулся.

– Давай свой чай.

– Хочешь еще вафли? Это недолго, у меня специальная вафельница есть.

– Кто ж от такого откажется.

Я начала делать тесто, когда Демид спросил:

– Тебя бабка научила готовить?

– Да. Она работала поваром в нашем институте. Готовила так, что пальчики оближешь. Ей предлагали в рестик пойти, но она говорила, возраст уже не тот, ей проще было по старинке в столовой.

– Отец Цецилии был шеф-поваром в ресторане.

Я замерла с миской в руках. Постояла немного, глядя перед собой.

– Ты же говорил, они были богаты.

– Так и есть. Ресторан принадлежал ему.

– Как они погибли? – я продолжила мешать тесто.

– Автокатастрофа. По данным случайность, но сама понимаешь, в этой истории все под большим вопросом.

– Их хотели убить? Или они тоже подстроили свою смерть?

– В последнем сомневаюсь. Он погиб на месте, жена в больнице.

Я повернулась к Демиду.

– А бабушка через сколько после этого того?..

Ну да, не очень ясно изъясняюсь, но Мазуров понял.

– Через несколько месяцев пропала младшая дочь, через полгода погибла Цецилия.

– Она поняла, что смерть родителей была не случайной аварией? И опасаясь за свою жизнь, сбежала?

– Это первое, что приходит на ум.

– Но почему не забрала с собой старшую дочь? И зачем украла ребенка? Ты можешь узнать больше об этой Майе? И что делает сейчас ее муж?

– Ее муж сейчас живет в Германии, так как Милена Суходольская пропала и не была найдена, то все по факту перешло в его владение. Он распродал часть недвижимости и уехал на пмж за границу, у него какой-то мелкий бизнес, скорее, для души, чем для денег. В них, я так понимаю, он не нуждается.

– Как зовут его? – спросила я, не оборачиваясь. И подумала: сейчас я узнаю имя, возможно, своего отца. Краем глаза заметила, что Демид полез в телефон.

– Яков Эткинд, обрусевший еврей, эмигрировал в Германию в девяностых, почти сразу после смерти жены и ребенка. Дед его уроженец немецкий был, видный ученый, погиб во время войны, в общем, можно действительно сказать, что род интеллигентный.

– Выходит, если он тихо-мирно живет в Германии, значит, не был интересен тем, кто задался целью избавиться от Суходольских? – повернулась я к Мазурову.

– Или, – он сделал паузу. – Если вспомнить слова твоей бабки, он вполне мог быть одним из тех, кто от них избавлялся.