Дорогой незнакомец - Стелла Камерон Страница 39

– Не буду. – Конечно, будет. – Я не хочу вас задерживать. Я уже сказала вам, что всегда здесь гуляю.

– Я не случайно встретил вас здесь. Я целый день за вами слежу.

– Это неправда! – Она слышала, что мужчины и мысли не допускают, что женщине может быть неприятно их внимание. – Я была в своих комнатах.

– Я знал это и ждал, когда вы их покинете. Я намеревался улучить момент и поговорить с вами.

– Чтобы убедиться, что я не впала в отчаяние от вашего обращения со мной? Я это переживу, уверяю вас. А теперь, пожалуйста, позвольте мне продолжить прогулку.

– С большой радостью. Мы сделаем полный круг вокруг озера? Или у вас какие-то другие планы?

– Я не рассчитывала на то, что у меня будет сопровождение. – По правде говоря, у нее был план провести некоторые расследования – но только в одиночку.

– Если вы решили вернуться в дом, то я вас покину.

Лили сорвала пушистый стебелек травы, росшей пучками вдоль кромки воды, и провела ее мягкой метелочкой у себя под подбородком. Можно ли доверять Оливеру? И если можно, то насколько? Если ее подозрения верны, подозрения, которые только укрепились с момента ухода Витлэса, то ей понадобится союзник.

– Я не собираюсь возвращаться домой. Мне нужно кое-что тщательно обдумать. И мне пришло в голову сделать это в… в одном месте. Я пошла этой дорогой, потому что часто хожу здесь, и никому не придет в голову, что я направляюсь совсем в другое место.

– Вы – абсолютная загадка, – вздохнул он. – Лили, не забывайте о тех двух неприятных инцидентах, произошедших прошлой ночью.

– Всего лишь двух? – с иронией отозвалась Лили, не претендуя, впрочем, на остроумность своего ответа, и продолжила путь.

Он без труда поспевал за ней своим размашистым шагом.

– Я имел в виду происшествие со свечой и назидания, прозвучавшие чуть позже. Я думаю, все остальное едва ли можно назвать неприятным.

– Это никак нельзя назвать. Об этом вообще не следует говорить.

– Ох, сомневаюсь, что это будет возможно. Но предупреждаю вас: здесь орудует какая-то злая сила. Я не сомневаюсь, что главная ее цель – очистить Блэкмор от моего присутствия. Уверен, этот человек не остановится перед тем, чтобы скомпрометировать вас, если я не выполню его оскорбительных требований.

– Каким образом он меня скомпрометирует? – Она слегка взмахнула своими юбками. – Если он это сделает, он разоблачит себя. В любом случае мы будем отрицать все его обвинения.

Он внезапно рассмеялся:

– Вы неподражаемы. Ваш острый ум – опасное орудие.

– Я направляюсь в северное крыло.

Тут уже Оливер застыл в неподвижности.

– Этой дорогой? Я считал, что нижний этаж заперт, если не считать комнат лорда Витмора.

Она подождала, пока он поравняется с ней, и ответила:

– Так и есть. Я стащила ключ из кладовой дворецкого.

– Зачем, Бога ради?

– У Витлэса нет ни чести, ни совести. Он подлый, надутый, самодовольный, похотливый прохвост.

– Он вам не нравится, – сказал Оливер со смехом в голосе.

– Не насмехайтесь надо мной. Я сейчас не в том настроении. И мы с вами не в тех отношениях, чтобы по-дружески препираться. Я не верю ни единой минуты, что он ходит в комнаты своего покойного отца, который уже десять лет как умер, чтобы говорить с духом покойного.

– Тогда зачем же?

Лили поджала губки и глубоко задумалась.

– Я бы хотел обсудить наши отношения, – помолчав, сказал Оливер. – Если позволите.

– Не позволю, – резко ответила она. – Я думаю… Почему я должна вам доверять? Я о вас почти ничего не знаю.

– Вы многое обо мне знаете, мисс. – Теперь его голос звучал абсолютно серьезно. – Сомневаюсь, что есть еще хоть один человек за пределами моей страны, который бы изучил меня настолько хорошо, как вы.

Или который относился бы к нему лучше, чем Лили.

– Вам небезопасно выходить одной, – настаивал Оливер. – Я еще раз прошу вас: сделайте мне одолжение, будьте осторожны. Стоит вам только попросить, и я буду сопровождать вас, куда вам будет угодно.

До каких пор? Пока отец не отправит ее в Фэл-Мэнор? Она покачала головой.

– Упрямство вам не к лицу.

Он решил, что она отказала в его просьбе.

– Поскольку я упряма от природы, я, должно быть, всегда выгляжу ужасно непривлекательно.

За этой легкой словесной пикировкой скрывались их истинные чувства. Они оба старались не обнаружить раздражения, разделившего их. И страсти, которая их соединила. Дойдя до развилки тропы, Лили повернула направо, к темному северному крылу.

– Вы поделитесь со мной своим планом? – спросил Оливер. – Клянусь честью, вы можете мне доверять. Во всем. Я вас никогда не предам, Лили Эдлер.

Она не позволила себе придавать значение той нежности, которая слышалась в его голосе.

– Пойдемте, если хотите. Но имейте в виду, я не вижу необходимости делиться с вами всеми мыслями, что бродят у меня в голове.

Подъем к северному крылу был обрывист и крут. При помощи Оливера, который поддерживал ее под локоть, Лили взобралась на склон. Даже это легкое прикосновение заставило ее нервы напрячься, но заметить его и каким-то образом отреагировать означало показать свою слабость.

Зазубренные крыши северного флигеля чернели на фоне серебристого ночного неба. Высокие тисы образовывали мрачный туннель, по которому надо было пройти к дверям. Лили пробрала легкая дрожь, и по телу ее побежали мурашки. Глупость, да и только. Если бы Оливер не стал ее запугивать, она бы чувствовала себя значительно увереннее.

Она была рада, что он рядом с ней.

Это место было чертовски зловещим.

Сова с криком сорвалась откуда-то с карниза, и было слышно, как в тисовом туннеле захлопали ее крылья. Лили затаила дыхание и с трудом преодолела желание схватить Оливера за руку. Собрав все свои силы, она достала ключ и держала его наготове, пока не смогла вставить его в замок.

Оливер примолк. Он темной громадой нависал над ней и казался таким же предметом окружающей обстановки, как тисы, странный, призрачный и в то же время непоколебимый.

Дверь со скрипом подалась и приотворилась, но с таким трудом, что Лили вынуждена была упереться в нее обеими руками.

– Стойте здесь, – сказал Оливер. – Позвольте мне пойти вперед и зажечь свет.

– Никакого света, – прошептала она. – Кто-нибудь может заметить. Там, куда я направляюсь, мы можем зажечь лампу. Там нет окон. Или по крайней мере ни одного, которое бы Витлэс не забил наглухо.