В тихом семейном омуте - Вера Колочкова Страница 39

– Ты ешь давай, Катенька, ешь… Скоро уже «Спокойной ночи, малыши» начнутся, надо успеть! Посмотришь, и спать будем ложиться. Ты сегодня рано поднялась, значит, и спать надо лечь пораньше.

– А ты мне сказку почитаешь, пап?

– Конечно почитаю. Как всегда.

– А Тимоша тоже со мной ляжет спать?

– Да лягу, лягу… – заранее согласился Тимоша, понимающе глянув на Филиппа. – Разве ты без меня заснешь…

– Молодец! Хороший брат! – похвалил Филипп, проведя ладонью по вихрастому затылку мальчишки. – Сеструх надо с детства баловать, тогда из них вырастают настоящие разбойницы, ага?

– А я помню, помню! Это так говорила взрослая разбойница в сказке про Кая и Герду! – радостно сообщила Катенька, и тут же добавила: – Посмотри, пап, я почти уже все съела! А Тимоша от меня отстает!

– Ничего, он сейчас догонит… Да, Тимоша? Иди, Катенька, включай телевизор в гостиной, сейчас твоя любимая передача начнется! А молоко потом выпьешь, перед сном…

Вскоре и Тимоша встал из-за стола, отодвинув пустую тарелку. Филипп собрал посуду, сложил в мойку, включил воду…

– Погоди, потом посуду помоешь. Давай сначала поговорим! – услышал за спиной требовательный голос Марго.

Вздохнул, произнес обреченно:

– Ну что ж, давай поговорим… Закрой дверь плотнее, чтобы дети не слышали.

Марго села за стол, долго смотрела на стулья, на которых во время ужина сидели дети. И вдруг проговорила тихо, но с хорошо ощутимым отчаянием в голосе:

– Здесь другие дети должны сидеть, за этим столом! Другие, ты слышишь?

Филипп даже не обернулся от мойки, лишь спина его дернулась, как от удара плетью.

– Ты не слышишь меня, Филипп? Я понимаю, тебе не нравится, что я сейчас говорю, но могу я продолжить?

– Как хочешь, Марго… – произнес он обреченно, разворачиваясь от мойки и вытирая руки о фартук. – Как хочешь…

– А я продолжу, не думай! Потому что я говорю правду! Мне очень нужно, чтобы сейчас прозвучала правда, Филипп! Иначе я с ума сойду, понимаешь?

– Ну давай, валяй свою правду… Все равно ведь не остановишься. И я тебя остановить не в силах. Валяй…

– Что значит – валяй? Тебе все равно, да? Зато мне не все равно, и ты это прекрасно понимаешь! Потому что за этим столом должны сидеть другие дети! Мои дети, слышишь? Мои и Влада! Он же… Он не женился на мне тогда, потому что знал: я не смогу родить ему детей! Он же любил меня, я знаю! Только поэтому мы не вместе, слышишь меня? Да что я тебе говорю… Ты и без того все прекрасно понимаешь, правда?

– Нет, Марго. Он не поэтому на тебе не женился. Он просто не любил тебя, вот и все.

– Да ты… Да ты… Как ты смеешь вообще… Ты не имеешь никакого права рассуждать даже… Ты, ничтожество! Да ты…

– Тихо, Марго, тихо. Дети услышат.

– Да пусть слышат! Все равно я им когда-нибудь расскажу всю правду!

– А зачем им нужна твоя правда, Марго? Ну ладно мне… А им-то она зачем?

– А пусть знают!

– И все? Других аргументов у тебя нет? Если тебе плохо, то пусть и всем кругом будет плохо, в том числе и детям? Оставь их в покое, пожалей…

– А меня пожалели в свое время, скажи? Со мной как обошлись?

– Ты сейчас кого имеешь в виду? Влада? И чем он тебя обидел? Тем, что в другую влюбился? Но ведь он не обязан был всю жизнь быть благодарным…

– Обязан, Филипп. Обязан!

– Так он и так тебе благодарен… Только при чем тут любовь… У тебя все перепуталось в голове, Маргоша. Ты увидела эту девочку беременной, и у тебя снова образовался в голове этот хаос. Может, мы сядем и вместе разберемся, что к чему? Найдем какой-то выход?

– Выход только один, Филипп. И ты знаешь, какой. Ты должен сам все сделать. Иначе… Иначе я просто жить не смогу. Выбирай, Филипп… Ты же не хочешь меня хоронить, правда?

– Не говори так, Марго…

Она дернулась, чтобы сказать что-то в ответ, но в этот момент дверь на кухню приоткрылась, и Катюшино круглое личико просунулось в щель, и голосок прозвучал спасением для Филиппа:

– Пап… Там «Спокойной ночи, малыши» закончились… Ты обещал книжку почитать…

– Да, котенок, сейчас… Сейчас мы с тобой спать пойдем и книжку почитаем. Пора уже…

– А Тимоша? Он тоже спать ляжет?

– Да. И Тимоша ляжет. Идем…

Марго хохотнула, спросила у Филиппа со злостью:

– Сбегаешь, да? Ты ведь мне так ничего и не ответил!

Катя моргнула растерянно и будто сжалась в комок. Филипп быстро шагнул к ней, подхватил на руки, прижал к себе. Когда вышли из кухни, Катя спросила у него шепотом:

– Ты видишь, мама на меня сердится, пап? Почему она на меня сердится? Разве я плохо себя веду?

– Ты очень хорошо себя ведешь, котенок. Ты просто умница. А мама… Я ж тебе объяснял уже… Она немного заболела, понимаешь?

– У нее что, температурка высокая?

– Ну да, малыш, можно и так сказать… У мамы температурка вдруг поднялась…

– Так ты ей лекарство какое-нибудь хорошее дай, все и пройдет!

– Да, я так и сделаю, малыш. Придется прибегать к лекарству, иначе никак…

– Она не хочет его пить, да? Оно горькое?

– Ужасно горькое. Но мы будем надеяться, что и без лекарства все обойдется. Еще пару дней пройдет, и маме удастся выздороветь. Я очень на это надеюсь, малыш… Какую ты хочешь сказку почитать, скажи?

– Про злую мачеху! Которая хорошую девочку из дома выгнала, а ее Дед Мороз спас!

– Ну хорошо, давай про мачеху… Но ведь ты ее уже наизусть знаешь!

– Ну и что? Мне все равно интересно! И еще мне там не очень понятно…

– Что тебе непонятно?

– А как это так получилось, непонятно? Почему мачеха девочку обижала, а папа за нее не заступился? Он, что ли, тоже свою дочку совсем не любил?

– Ну почему же, любил… Просто он такой был… Слабохарактерный…

– А что это значит – слабохарактерный?

– Давай я тебе потом как-нибудь объясню, ладно? Просто мне сейчас… Очень трудно правильные слова найти… Наверное, он просто очень любил эту самую мачеху… Если его это оправдывает, конечно.

– Я не понимаю, пап…

– Ой, да ну ее, эту сказку про мачеху, малыш! Давай лучше про Мумий-Тролля почитаем! И Тимоше тоже эта книжка больше понравится, чем про мачеху!

– Ладно, давай… Только ты не отходи от меня, пока я не усну, ладно?

– Конечно не отойду. Все будет хорошо, малыш… Конечно же я с тобой…

Уже засыпая, Катюша вдруг спросила тихо:

– Пап… А скажи… Наша мама ведь не такая, как мачеха из той книжки?