Отчаяние и… надежда - Линн Грэхем Страница 39

Услышав эти слова, Полли пришла в замешательство.

– Я послал слугу сказать Мелине, что хочу увидеть ее наедине.

С этими словами он распахнул дверь в кабинет. Мелина находилась уже там. Она стояла, опираясь на рабочий стол Рауля. При виде Полли она резко выпрямилась, улыбка сползла с ее губ.

– После той лжи, которую ты обрушила на нас, я думал, у тебя не хватит совести смотреть нам в лицо, – протянул Рауль ледяным тоном.

У обескураженной таким началом Мелины округлились глаза.

– Ты сам позвал меня в кабинет!…

– Я всегда был честен с тобой, – отрезал Рауль. – Когда в прошлом году ты, запутавшись в финансовых проблемах, пришла ко мне за помощью, я испытывал к тебе симпатию и сочувствие.

Два ярких красных пятна вспыхнули на щеках Мелины.

– Я рассчитывала на большее, чем симпатия, Рауль!

– Когда я приглашал тебя выступать в роли хозяйки праздника, я платил тебе! Ты великолепно справлялась с ролью, но это было деловое соглашение, и ничего более.

Лицо Мелины пошло красными пятнами, она бросила на него взгляд, полный жгучей ненависти, но потом взяла себя в руки. Вздернув подбородок, она хотела возразить, но Рауль опередил ее:

– До конца месяца изволь подыскать себе новое жилье. Я не стану продлять договор об аренде. А сейчас машина отвезет тебя домой.

После этих слов он обнял жену за талию и вывел из комнаты. Ноги не слушались Полли. Она ругала себя за то, что внимала россказням коварной Мелины и не доверилась сразу мужу.

– Выходит, она никогда не была твоей любовницей?

– В девятнадцать лет я с ней спутался на короткое время, пока не узнал о других ее любовниках, – мрачно произнес Рауль. – Она старше меня на несколько лет. Ее красота и искушенность вскружили мне голову, но и тогда Мелина не могла скрыть своей алчности. И сколько бы денег я ни давал ей, она все время жаждала большего. Когда Мелина поняла, что я не собираюсь жениться на ней, она вышла замуж за шестидесятилетнего промышленника. Он был очень богат…

– Какой же идиоткой я оказалась, – уныло пробормотала Полли.

– Скорее, я глупец. Мне следовало заставить тебя сказать правду.

Они вернулись к гостям. Полли испытывала невероятное, головокружительное облегчение и горела от нетерпения оказаться с Раулем наедине, но многолюдная вечеринка была в самом разгаре. Только на рассвете последние гости разбрелись по своим апартаментам. К тому времени Полли ужасно устала. Кроме того, ее мучило чувство вины за то, что она не доверяла мужу. А ее реакция на его признание в любви, давшееся ему с таким трудом? Хуже и быть не может. Разве за это время он не продемонстрировал ей всеми возможными способами, как он желает Полли и как ему хорошо в ее обществе?

Рауль захлопнул дверь спальни. Его взгляд был прикован к жене, без сил опустившейся прямо на ковер посреди комнаты.

– Я желал каждому гостю испариться, раствориться, растаять… – произнес он с неожиданной страстностью.

– Но…

– Никаких «но», уединение вряд ли светит нам в этот уикенд, но, слава Богу, в воскресенье вечером мы улетаем в Лондон. У меня для тебя сюрприз, ведь в понедельник твой день рождения, – напомнил Рауль.

– Лондон? Сюрприз? – Чувство вины затопило Полли. – Прости меня за то, что я слушала Мелину… – всхлипнула она.

– Ты просто не понимала, с чем столкнулась. – Рауль притянул ее к себе и крепко стиснул в объятиях. – А теперь помолчи и выслушай меня.

Полли запрокинула голову и посмотрела в его золотистые глаза.

– Я влюбился в тебя еще в Вермонте, – произнес Рауль резко. – Но не осознавал этого до недавних пор. Я наслаждался твоим обществом, твоей очевидной влюбленностью, возможностью быть рядом. Ты ничего не требовала от меня, но я чувствовал, что ты принадлежишь мне так же, как и ребенок, которого ты носила.

– Правда? – ошеломленно выдохнула Полли.

– Уже тогда в отношении тебя я чувствовал себя собственником. Впрочем, не люблю анализировать свои чувства… Вернее, никогда этого не делал, – признался Рауль. – Когда ты исчезла вместе с моим ребенком, я был готов перевернуть всю Землю, лишь бы найти вас обоих, хотя убеждал себя, что делаю это только из-за Луиса. А в Вермонте скрыл свое отцовство по настоянию адвокатов, поскольку ты всего лишь искусственная мать моего ребенка. И больше ничего. Даже для женитьбы на тебе я нашел убедительное оправдание…

– Я вынудила тебя жениться.

– Я мог отказаться. Ты просто позволила мне увильнуть и не признаваться самому себе, что я хочу заполучить тебя на любых условиях. Но потом ты снова исчезла, а я на стенку лез от страха и разочарования. – Рауль резко дернул плечом от неприятных воспоминаний.

Полли положила голову на его грудь и закрыла глаза. Ее взволновали и огорчили его слова. Она даже не представляла, что причинила Раулю так много боли.

– Извини, Рауль… Я думала, ты беспокоишься только о Луисе.

– Да я и сам не понимал, что происходит в моей голове и в моем сердце, – искренне признался Рауль. – Я даже убедил себя в том, что, как только удовлетворю желание заняться с тобой любовью, все немедленно встанет на свои места. Но ошибся…

– Правда? – Глаза Полли лучились счастьем, поскольку с каждым словом Рауля она верила все сильнее, что он действительно любит ее.

– Когда в ту первую ночь я вернулся с верховой прогулки и не нашел тебя там, где ожидал, я обезумел. Только тогда я осознал, какую власть ты обрела надо мной, сама того не зная и не прилагая к этому ни малейших усилий. Это открытие потрясло меня. А потом стало еще хуже…

– Хуже?

– Знаешь, мои взаимоотношения с женщинами всегда складывались по принципу «дешево досталось, легко потерялось». Но когда я увидел твою улыбку, обращенную к Патрику Горману, улыбку, которой ты однажды одарила меня в Вермонте, меня обуяла ревность. Чувство было таким непривычным, безрассудным, каким-то детским… Я ревновал, Полли! – воскликнул Рауль со смесью раздражения и смущения в голосе.

– А я ничего не замечала… Наверное, слишком много думала о Мелине и о своих страхах, – нахмурившись, призналась Полли.

– А на меня наконец снизошло озарение, что все эти не испытываемые мною доселе чувства – ревность, ярость, слабость, страх, необходимость ежесекундно видеть тебя и касаться – это любовь. – Скульптурно вылепленные скулы Рауля залил темный румянец. – О, Боже! Неужели я все это сказал!

– Поверь мне, любить тебя – тоже не подарок. Когда мы снова встретились в Лондоне, я почти убедила себя, что ненавижу Рауля Зафортезу, – с жаром выпалила Полли и обняла мужа.

– Какое счастье любить тебя… – И будто в подтверждение своих слов он поцеловал Полли долгим, нежным поцелуем. Однако вскоре поцелуй стал более требовательным, страстным…

Поспешно сброшенная праздничная одежда усеяла ковер. Оказавшись в постели, и Рауль, и Полли со страстностью доказывали произнесенные слова любви «на деле». Когда на смену утоленной страсти пришли нежность и истома, рухнули последние барьеры между ними.