Через тернии - в загс! - Алина Кускова Страница 39

Алла терялась в догадках. Емельянов, хоть и не обращал пристального внимания на Эмму, все же изредка бросал на нее заинтересованные взгляды. Подойти и поговорить наедине, как подумала Алла, он вряд ли бы смог, от Эммы ни на шаг не отходил Смоленский. И та, что самое интересное, показывала, что этому рада. Алла предположила, что Эмма собиралась вызвать ревность у Емельянова, но ее тревоги не оправдались. Или он так тщательно скрывал свои эмоции? В любом случае Емельянова нельзя было оставлять наедине с Эммой, поэтому, когда профессора отвлекали по какому-то делу, Алла кидалась вместо него и тащила за собой Емельянова. В результате чего Максим таскал ящики с напитками, помогал Антону расставлять дополнительные сидячие места в саду и ловил соседскую дворняжку, чудом просочившуюся через забор на вкусные запахи.

Зато Смоленский мог вдоволь наговориться с любимой женщиной, обстоятельно показать ей все уголки сада и даже чмокнуть ее в щеку под сенью раскидистой яблони. Эмма была растерянной и немного подавленной, ее общее угнетенное состояние Смоленский объяснял тем, что та надеялась на его признание, но так его и не дождалась. Профессор долго решался, но под яблоней, когда Эмма позволила себя поцеловать, все же решился. Он бухнулся на колени и признался Эмме в любви. Та опешила от неожиданности и ответила, что он слишком торопит события, что его любовь совсем не любовь, а просто химический процесс в крови. В конце концов она заплакала и заявила, что должна ему признаться в чем-то очень важном. Смоленский трепетно собрался ожидать признания, но Эмма вытерла слезу и заявила, что расскажет о своем обмане позже, когда улягутся все страсти и все встанет на свои места. Страсть Смоленского не собиралась сходить на нет. Он пообещал, что обязательно дождется этого момента, и встал с колен. Эмма помогла ему отряхнуться, они пожали друг другу руки и вернулись к гостям. Он настолько верил этой женщине, что не думал о ее нелепом, как ему казалось, обмане. Да и в чем она могла его обмануть? О том, что Эмма все еще любит Емельянова, он и так догадывался, но надеялся перебороть эту любовь своею.

Наедине они все-таки остались. Эмма и… Алла. Для обеих это стало такой неожиданностью, что с Эммы спала вся спесь. Людмила Александровна послала Аллу в дом за теплым пледом, вечерело, в саду становилось прохладно. И Алла в комнате столкнулась с Эммой, которая искала свою сумочку, собираясь уезжать.

– Ой, – Алла не сдержалась, – какая неожиданная встреча!

– Вы ойкаете точно так же, как и ваша дочь, – Эмма постаралась вернуться в «свою тарелку» и придать голосу как можно больше презрительности. У нее это получилось. Но ненадолго.

– А чем это вам, собственно, не нравится, как мы ойкаем? – возмутилась Алла.

– А почему, собственно, мне должно это нравиться?! – сказала та, обходя Аллу и круглый стол в поисках сумки. – Мне лично все равно, ойкайте себе на здоровье, главное, чтобы Максиму это не надоело. Он умный, начитанный мальчик. И женщина, собирающаяся стать его второй половиной, должна, кроме бессмысленного ойканья, разбираться в аспектах культуры, науки…

– И техники, – добавила Алла. – Я разбираюсь, не волнуйтесь. А еще я прочитала всю Камасутру, так что я тоже начитанная. Максиму очень нравится…

– Избавьте меня, милочка, от пикантных подробностей, – потребовала покрасневшая Эмма.

– Нет уж, слушайте! – вспылила Алла, которой показалось, что она нашла слабое место своей соперницы, – та не могла слушать про любовные утехи Емельянова с другими женщинами. – Емельянов очень любит позу Лотоса. Мне она тоже нравится, в этом случае мы пришли с ним, как вы там говорите, к консенсусу. Конечно, мы перепробовали почти все позы, это такое увлекательное занятие, вы даже не представляете! Ой, что я говорю, наверняка представляете. Вы же прожили с ним довольно долго…

– И до чего я дожила! – изрекла Эмма и подняла глаза кверху, прося помощи у небесного покровителя. Тот молчал, а Алла продолжала:

– А после секса мы любим выходить на балкон и стоять под лунным серпом совершенно голыми. Как вы думаете, это расширяет наш кругозор? Ага, вам не нравится, что мы гуляем с голыми попами при луне, как все голливудские герои! А вот соседу с третьего этажа очень нравится. Что вы там сказали? Экзо чего? И это у нас тоже было! А что еще будет! И не нужно хвататься за сердце, разыгрывать спектакль не перед кем, а я вам все равно не поверю. – Алла обратила внимание на то, как Эмма беззвучно пошевелила бледными губами. – Конечно, завтра же я напишу заявление об уходе, не беспокойтесь. Только после этого вы Емельянова все равно не получите! Я устроюсь работать в соседнем офисе, там как раз требуются начитанные дамы. И буду бегать к Емельянову каждые пять минут! Что, съели?! А кроме того, могу вас заверить, Эмма Ольговна, у меня в «Меченосце» все схвачено – кругом доносчицы.

– Олеговна, – поправила та машинально, хватая свою сумку.

– Да, – с жаром согласилась Алла, – Эмма Ольговна! Олеговна или как вас там, какое дурацкое отчество! Емельянова вы все равно не получите. Я – роковая для него женщина, меня он не бросит никогда!

Эмма обежала стол с обратной стороны и направилась к двери.

– Постойте! – закричала ей вслед Алла. – Вы не дослушали про моего будущего ребенка, старая вы кошелка!

– Ребенка?! – Эмма на ватных ногах, как парализованная, толкнула собой дверь.

– Да, ребенка, – заявила Алла, – я рожу ему ребенка. Вот вы никогда не сможете для него это сделать.

Эмма вышла, не глядя на счастливую соперницу.

Смоленский вызвался отвезти Королеву, но та наотрез отказалась, сославшись на то, что хочет сразу лечь спать. К тому же она сухо заметила, что профессор не воздерживался от употребления спиртных напитков, и она не будет чувствовать себя спокойно, если он сядет за руль. Ей вызвали такси, а огорченный Пал Палыч остался ночевать у матери. Емельянов и оставшиеся гости вышли проводить Эмму. Алла стояла поодаль и жалела, что наговорила кучу гадости. К чему? Она и так счастлива. Емельянов собрался везти ее к себе домой. Но когда тот подошел к Эмме прощаться, Алла нахмурилась. Нет, правильно сделала, что все ей высказала, ничего у них не закончилось. Емельянов с чувством поцеловал Эмму в щеку.

– Максим, – прошептала та, – это правда? Ты с голым задом при луне?

– Откуда ты набралась этой пошлости? – удивился Емельянов, отстраняясь от нее и глядя в глаза.

– И Камасутра? – прошептала ему Эмма.

– Полезная книга, – кивнул головой Максим, – только не увлекайся ею на ночь.

Эмма вздохнула и села в машину. Спросить про ребенка у нее не хватило смелости. Это был веский аргумент в пользу Хрусталевой. Но достаточно было того, что он признал Камасутру полезной книгой. Значит, все, что Алла говорила, – правда!

– Позвони, как доберешься, – попросил ее Емельянов.

– Позвони мне, дорогая, – оттолкнул его Смоленский и поцеловал Эмме руку. – Я буду очень волноваться! И сам тебе позвоню.

– Позвони мне, позвони, – пропела Алла и помахала своей бывшей генеральной директорше. Теперь-то ее точно уволят.