Дерзкое предложение дебютантки - Энни Берроуз Страница 38

Черт подери, он оказался ровно там же, с чего начал.

И пока не видит выхода.

Сделав глубокий вдох, он зашагал дальше.

Что, если он пообещает Джорджи рассмотреть возможность фиктивного брака? У него внутри все сжалось, и он мысленно выбранил себя. Приказал себе считать эту ситуацию чисто гипотетической. Дышать тут же стало легче.

В фиктивном браке муж и жена поддерживают товарищеские отношения, что означает отсутствие ревности, требований, предательства — и битой посуды за закрытыми дверьми.

Но и детей в таком браке тоже не будет. Не будет наследников.

Так уж ли это важно? У него ведь есть кузены — целая дюжина, если не больше. Интересы Фонтеней-Корт и всех, кто зависит от графа Эшендена, будут соблюдены.

В проигрыше останется только сам Эдмунд.

Что ж, хорошо. Вот и готово первое решение. Неприятное, но все же начало. Можно двигаться дальше. Теперь предположим, что Джорджиана примет предложение другого мужчины, который с радостью согласится на фиктивный брак.

Нет. Эдмунду была невыносима мысль о том, что в роли мужа Джорджианы выступит кто-то другой и другому она будет благодарна. Пусть уж лучше считает спасителем его самого.

Эдмунд снова остановился, осознав, что уже принял решение. Он намерен жениться на Джорджи, чего бы ему это ни стоило. Потому что, каким бы непереносимым ни оказался для него этот брак, видеть ее женой другого будет гораздо хуже.

Значит, осталось лишь придумать способ убедить ее, что он изменил мнение о том, чего ожидает от брака. Категорично заявив, что готов отказаться от наследников.

Насколько это вообще трудно?

Два дня спустя Эдмунд совершил первый конный выезд в парк. Лошадь он купил специально, чтобы доказать Джорджи, что он — именно тот человек, который ей нужен. После долгих раздумий он пришел к выводу, что парк станет идеальным местом для серьезного разговора об их совместном будущем, поскольку неукротимая и своевольная мисс Дюран едва ли захочется выступить в роли дуэньи.

Отыскать мисс Дюран труда не составило. Она, как обычно, скакала в дамском седле на своем баснословно дорогом сером в яблоках коне. Однако компанию ей составляли вовсе не Джорджи с грумом, а ее сводный брат лорд Хэйвлок.

— Доброе утро, мисс Дюран, Хэйвлок, — поравнявшись с ними, проговорил Эдмунд, касаясь кнутиком полей шляпы.

— Доброе, Эш! — весело отозвался Хэйвлок. — Решил заняться верховой ездой?

— Могу задать тебе тот же вопрос, — ледяным тоном отозвался Эдмунд. — Мне казалось, твою сестру на конных прогулках сопровождает мисс Уикфорд, поскольку сам ты не питаешь к этому интереса.

— Джорджи нездоровится, — услужливо пояснила мисс Дюран. — И вчера ей тоже было нехорошо. Именно поэтому Грегори не удалось избежать конной прогулки сегодня утром. Даже леди Хэйвлок была вынуждена признать, что нечестно оставлять меня без моциона два дня подряд.

Эдмунд извинился и поскакал домой.

— Что ж, это было пустой тратой времени, — сказал он своей лошади. — А не назвать ли мне тебя Недальновидной? Или Бесцельной? — Его гнедая всхрапнула и тряхнула гривой, напоминая, что выезд, вообще-то, не прошел зря. Эдмунд узнал важный, относящийся к делу факт: Джорджи заболела. Должно быть, сильно. Поскольку лишь серьезный недуг мог удерживать ее от прогулки верхом два дня подряд.

Будь на месте Джорджи любая другая женщина, он бы не удивился. Джорджи долгое время подвергалась огромному моральному напряжению. Она пребывала в отчаянии уже тогда, когда впервые встретилась с ним и сделала ему предложение. А потом на протяжении нескольких недель терпела преследования неприятных ей женихов…

Спешившись у конюшни, Эдмунд кратко кивнул груму и зашагал в Эшенден-Хаус, рассеянно постукивая себя кнутиком по сапогам. В обычных обстоятельствах он мог похвастаться наблюдательностью, но, когда дело касалось Джорджи, умственные способности неизменно его подводили.

Вооруженный знанием о том, что она больна, а не просто избегает встречи с ним — или, понадеялся он, старается уклониться от прочих своих воздыхателей, — он решил вести себя соответственно. Мужчина, желающий обратить на себя внимание женщины, как на потенциального кавалера, принесет ей цветы, когда ей нездоровится. Именно это он и сделает, как только снимет с себя костюм для верховой езды и узнает у Попплтона, где в столь ранний час можно достать подходящий букет.

Позднее тем же днем, с букетом роз в руке, Эдмунд поймал экипаж и велел отвезти себя на Блумсбери-сквер. Когда он подходил к парадному входу, дверь распахнулась и показался сильно рассерженный мужчина. Эдмунду он был незнаком, но почтение, с которым Уиггинз подал ему шляпу, свидетельствовало о том, что этот человек — частый и желанный гость в доме.

Нахлобучив шляпу на макушку, мужчина поднял голову и, заметив стоящего на первой ступени Эдмунда с букетом роз в руке, недобро усмехнулся.

— Осмелюсь заметить, — произнес он с горечью, — что вас-то пустят ее повидать. У вас ведь титул имеется.

По тому, как он произнес слово «титул», будто это некое заболевание, и по характерному акценту выходца с севера Эдмунд без труда определил, кто перед ним.

— Доброе утро, мистер Армитадж, — сказал он, с удовлетворением отмечая отразившееся на лице мужчины изумление.

— Вы знаете, кто я? Вот бы не подумал… — Не договорив, господин угрюмо поджал губы и окинул Эдмунда оценивающим взглядом.

Эдмунд сделал то же самое. И увиденное ему не понравилось. Поскольку невозможно было отрицать, что мистер Армитадж очень хорош собой. Загорелый, с непослушными волосами, он источал жизненную силу, непременно восхитившую бы девушку вроде Джорджианы. Кроме того, по ее собственному признанию, мистер Армитадж — наименее неприятный из ее кавалеров…

Взгляд мистера Армитаджа замер на букете в руке Эдмунда, и на губах его появилась хищная улыбка.

— Ах, вот что надо было принести в качестве пропуска, — сказал он. — Хорошего денечка.

С этими словами он удалился, явно что-то задумав. А у Эдмунда появилось неприятное предчувствие.

Нет. Армитадж ей совершенно не подходит. Став ее мужем, он непременно потребует исполнения супружеского долга. Никто, кроме Эдмунда, не знает ее настолько хорошо и не беспокоится о ней настолько, чтобы ставить ее благополучие превыше собственных эгоистичных желаний.

Решительно сжимая букет в руке, Эдмунд взбежал по ступеням. Не успел он постучать, как Уиггинз, должно быть подсматривающий в замочную скважину, открыл дверь.

— Доброе утро, милорд, — поприветствовал он Эдмунда, голосом давая понять, что он куда более желанный гость, чем тот, который только что ушел. — Миссис Уикфорд и мисс Мид в гостиной, — сообщил Уиггинз, указывая на лестницу, и Эдмунд понял, что придется пойти туда и вытерпеть утомительную получасовую болтовню, если хочет убедить всех вокруг, что имеет серьезные намерения касательно Джорджианы, ведь именно так поступают благонадежные кавалеры. Также они ставят в известность опекуна девушки и просят разрешения на ухаживания. Все это ему и надлежит сделать.