Волшебный миг - Барбара Картленд Страница 38

— Вот они вересковые пустоши, — сказала Салли, показывая туда, где на небольшом расстоянии тянулись к солнцу округлые, прекрасные растения. Их верхушки четко вырисовывались на фоне голубого неба.

— Где? Где?

Дети нетерпеливо оглядывались по сторонам, и Салли показала им рукой направление, куда они должны были смотреть. Через секунду Пру разочарованно сказала:

— Я думала, вереск пурпурный.

— Не в это время года, — объяснила Салли. — Сейчас еще слишком рано, и вереск пока зеленый, но подождите до осени, и он будет самого прекрасного пурпурного цвета, который вам только приходилось в жизни видеть.

Николас ничего не сказал, но долго смотрел на пустоши, потом сел на свое место рядом с Салли и заметил:

— Всегда трудно догадаться, как что-то выглядит, пока не увидишь своими глазами. Мне хотелось бы потрогать вереск.

Салли понимающе кивнула ему. Как хорошо она знала, что он имеет в виду! Действительно, очень трудно судить о вещах только по тому, что лежит на поверхности. И еще ей вдруг пришло в голову, что она сама именно так и делала.

На какое-то мгновение тоска и одиночество опять накрыли ее темной волной, но она решительно отбросила в сторону мысли о своей несчастливой судьбе. Казалось, что появление этих детей было ответом на ее молитвы. Словно Бог послал их, чтобы отвлечь ее от жалости к себе. Они нуждались в ней. Им нужно было внимание, присмотр, и это помогало отвлечься от страданий и боли, царивших в ее душе.

На заднем сиденье машины наступила тишина. Пру почти заснула, и Салли обняла девочку и тихонько прижала ее к себе. Пока же она сомневалась, может ли также фамильярно поступить с Николасом, его голова оказалась на ее руке, он тоже задремал.

Она подумала в этот момент, как было бы хорошо, иметь своего собственного ребенка. Ей не приходилось раньше иметь дело с маленькими детьми. Те, за которыми она ухаживала на ферме, были гораздо старше, уже подростками. Николасу же было семь, а его сестре шесть лет, но Салли они казались маленькими, драгоценными созданиями.

И в этот момент, в первый раз с того времени, как они выехали из Йорка, заговорил сэр Гай со своего места рядом с шофером.

— Мы почти приехали, — сказал он, — уже видны ворота в конце дороги.

Николас тут же выпрямился, заинтересованный и встревоженный одновременно, а Пруденс не сдвинулась с места, и Салли, чтобы не беспокоить ее, могла только смотреть в окно, не меняя положения. Они подъехали ближе к вересковой пустоши, которая тянулась вдоль одной из сторон дороги, а с другой была видна река, зеленые поля и темные кроны деревьев. Через несколько минут машина проехала через железные ворота, рядом с которыми находилась каменная сторожка.

Перед ними простиралась длинная аллея, в конце которой Салли заметила дом. Она ожидала увидеть что-то очень помпезное и впечатляющее, сродни важности и серьезности самого сэра Гая, но вместо этого перед ней стоял увитый плющом дом с неровной крышей и устремлявшимися в солнечное небо печными трубами, сооруженными в самые разные периоды времени. Там, где не рос плющ, можно было увидеть, что дом построен из выдержанного красного кирпича, с окнами различной формы, что придавало ему необыкновенно приятный вид. Николас описал его более точно:

— Он улыбается нам, — закричал он.

— Кто? — сонно спросила Пру, и тут же выскользнула из рук Салли.

— Дом, конечно, — ответил Николас. — Посмотри на его лицо, сама сразу увидишь.

Они повернули на посыпанную гравием дорожку, ведущую к крыльцу. Пру высунулась из окна. Посмотрев на дом, она серьезно сказала:

— Да, он улыбается, — и Салли догадалась, что подобные разговоры о домах они вели всегда.

Как только машина остановилась, из дома вышел седовласый дворецкий.

— Как дела, Бейтсон? — спросил сэр Гай.

— Очень хорошо, спасибо, сэр Гай, — ответил дворецкий и открыл дверцу машины.

Сначала вышли Салли и Пру. Быстрый как угорь, Николас, открыл другую дверь, быстро оббежал вокруг машины и присоединился к ним.

— У меня очень затекли ноги от долгого сидения, — сказал он. — Можно мы обследуем сад? Пожалуйста, скажите «да».

Салли посмотрела на сэра Гая, но он не слышал вопроса, а она постеснялась сама спросить его.

— Давайте сначала зайдем в дом, — сказала она тихо Николасу, — а потом посмотрим, сможете ли вы с Пру размять ноги.

Сэр Гай поговорил с шофером и повернулся к ним.

— Показать вам дорогу в дом? — спросил он, и, не дожидаясь ответа Салли, стал подниматься по ступенькам крыльца.

Пока они шли по холлу, на Салли произвели большое впечатление полированные полы, стены, украшенные дубовыми панелями, и большие семейные портреты, в резных рамах. Из холла они попали в длинную, длинную комнату с низким потолком, залитую солнечным светом, с большими французскими окнами, открытыми настежь в сад. В комнате было очень много цветов, стоявших в вазах. Навстречу им выскочил маленький терьер, с удовольствием облаявший их. Салли не сразу заметила двух женщин в глубине комнаты. Одна их них с седыми волосами пошла навстречу сэру Гаю, ее приятное лицо светилось от радости, другая же осталась стоять сзади.

Сэр Гай наклонился и поцеловал свою маму.

— Это мисс Сент-Винсент, — сказал он. — Ты ждала ее, мама?

— Да, дорогой, конечно, — ответила женщина приятным мягким голосом.

Она протянула Салли руку и с удивлением посмотрела на двоих детей.

— Ты не сообщал, что собираешься привезти с собой кого-нибудь еще, Гай.

— Тогда я об этом еще и сам не знал, — ответил он. — Это Николас и Пруденс Редфорды. Их мама заболела в поезде, и была отправлена в больницу в Йорке. Детям некуда было идти, и мы забрали их с собой.

— Замечательно! — воскликнула леди Торн, ласково улыбаясь детям.

— Здравствуй, Нэда, как у тебя дела? — спросил сэр Гай, протягивая для приветствия руку молодой женщине.

— Я рада, что ты вернулся, Гай.

У нее был глубокий, низкий голос, с какими-то странными интонациями, Салли не могла определить, что в них было необычного.

— Мисс Сент-Винсент, моя кузина Нэда Торн, — сообщил сэр Гай.

Салли сделала шаг вперед и протянула для приветствия руку, но, смутившись, увидела, что девушка ей только нехотя поклонилась в европейской манере. Она опустила руку, почувствовав себя очень неловко.

Нэда Торн была очень привлекательна, в этом не было сомнений. Темные волосы, гладко зачесанные назад, открывали большой лоб и маленькие уши. Четко очерченные брови над раскосыми глазами были похожи на крылья, а белая кожа напоминала о цветке магнолии. Вся ее внешность настолько явно говорила об иностранном происхождении девушки, что Салли поняла, почему была удивлена странными интонациями ее голоса. Хотя фамилия Нэды была Торн, но она определенно не была англичанкой.