Мой единственный - Джил МакНейл Страница 38

Начинаются соревнования по бегу; Чарли приходит последним почти в каждом забеге. Он занят разговором с Джеймсом, и проходит почти минута, прежде чем они понимают, что уже начался забег с яйцом в ложке, так что мисс Пайк вынуждена подбежать к ним и поторопить. Кажется, что им все равно. Вильяму везет больше, он выигрывает одну гонку и приходит вторым в другой. Чарли с Джеймсом больше удается «бег на трех ногах» — отчасти потому, что они и не пытаются бежать, а просто неторопливо передвигаются по дорожке, а в результате обгоняют всех, кто сразу развивает большую скорость, и, естественно, падает. Учителя каким-то образом умудряются сделать так, что каждый ребенок что-нибудь выигрывает, что очень мудро с их стороны.

После того как все медали распределены, начинаются соревнования по перетягиванию каната; как и в прошлом году, первый раунд — между мужчинами и женщинами. Оказывается, у нас появилось секретное оружие: мама троих детей, которая выглядит как маленький танк и которой удается удерживать веревку, ни на миллиметр не сходя с места. Мы все снимаем обувь, закатываем брюки или подтыкаем подолы юбок, чтобы показать, что мы настроены самым решительным образом, и крепко держимся за конец веревки. Другие женщины поддерживают нас возгласами и выкрикивают обидные восклицания в адрес мужчин. Я чувствую себя настоящим гладиатором. Сзади меня — Кейт, впереди — Сэлли. Роджер осмеливается выкрикнуть ободряющий возглас, но на него тут же возмущенно оборачиваются все мужчины.

Мы выигрываем первый раунд, мужчины — второй, и наступает третий, решающий. Мы отчаянно хватаемся за веревку, и тут женщина-танк тянет изо всех сил, и все мужчины падают. Мы, конечно, тоже, но только после того, как срываем веревку на себя, чтобы не оставалось сомнений в нашей победе. Замечательно! Мы бегаем кругами с криками, поздравляем друг друга и осыпаем комплиментами нашего нового лидера, которая в ответ отчаянно краснеет. Дети как-то смущаются и отворачиваются, чтобы не видеть, как дурачатся их мамы. Некоторые мужчины возмущаются и требуют реванша, мы же, однако, продолжаем ликовать и ни за что не соглашаемся на переигровку. Краем глаза я замечаю знакомую машину, припаркованную на краю поля. Огромный «БМВ», очень похожий на тот, что у Мака. Подхожу поближе посмотреть — и точно: дверь открывается, и выходит Мак.

Он крепко целует меня в знак приветствия, что немедленно вызывает смешки и комментарии всей игровой площадки. Чувствую, что мне придется пускаться в объяснения, когда я в следующий раз пойду в местный магазин за молоком.

— Я не мог устоять: перетягивание каната — звучит так заманчиво. Я тут сидел, наблюдал за вами и должен сказать, было превосходно. Ты так и оставишь юбку подвернутой? Это очень соблазнительно, но ты можешь простудиться.

— Заткнись. Ты как раз вовремя: начинается соревнование между местными и гостями. Всех, кто прожил в деревне меньше пяти лет, старожилы волоком волочат через все поле. Давай, тебе понравится!

— О, никак не получится! Меня учили убивать, Денежка-Копеечка, так что это может плохо кончиться! Смотри, еще у одной женщина юбка подоткнута в штанишки; кажется, она тебя знает.

— Да, это Кейт.

Кейт подходит, смотрит на Мака, и я их представляю друг другу. Я замечаю, что она, пока здоровается, выправляет юбку, и я делаю то же самое, потому что, кроме всего прочего, становится прохладно. Мы приглашаем Мака к нам на одеяло — присоединиться к нашей компании.

Он привез очень стильную плетеную корзину для пикника, упакованную с гораздо большим вкусом, чем наша, наполненную восхитительными пирожками и пирожными, с бутылкой шампанского, настоящими бокалами и великолепным водонепроницаемым одеялом.

— Я не знал, как вы договаривались. В складчину? Это подойдет?

— Подойдет? Да это фантастика! Мне нужно пойти купить что-нибудь в киоске от родительского комитета, чтобы не возмущались.

Оставляю Кейт разговаривать с Маком, иду к стойке и оказываюсь перед строем решительно настроенных женщин на фоне мисок с салатами. Веду себя очень правильно: покупаю у каждой по порции и всех одариваю комплиментами, как все аппетитно выглядит. Миссис Хэррисон-Блэк — ответственная за шашлык, она время от времени покрикивает на двоих мужчин, которые прекрасно справляются и без нее. Покупаю немного сосисок, возвращаюсь на наше место и вижу, как Мак раздает какие-то неимоверно дорогие пирожные Чарли, Джеймсу и Вильяму, которые набрасываются на них, как будто это спасение от смерти. Чарли, похоже, совсем не удивлен приезду Мака и демонстрирует ему свою медаль, прежде чем бежит обратно играть. Кейт показывает мне поднятый большой палец, пока Мак относит корзину обратно в машину.

— Ты не говорила мне, что он такой шикарный!

— Ты знаешь, девушка не должна хвастаться.

— А я бы хвасталась. Вся площадка не прочь бы его заполучить. Ты молодец!

Сэлли присоединяется:

— Да, он замечательный!

И Роджер говорит:

— Кажется, он порядочный парень.

Это нас смешит, и Кейт предупреждает:

— Осторожно, он возвращается.

Из колонок раздается музыка, и все начинают танцевать. Гирлянды разноцветных лампочек натянуты по всей площадке, все прилично выпили и думают, что смогут опять танцевать твист, совсем как в прошлом году. Оказывается, не могут, но, похоже, им все равно. С закатом солнца дети начинают засыпать, и родители, желая еще потанцевать перед тем, как ехать домой, укладывают их на задние сиденья машин. Мисс Пайк выпила довольно много вина и теперь танцует сама с собой, но выглядит такой счастливой, что мы не решаемся остановить ее. Несколько папаш организуют футбол в сумерках; это очень смешно, потому что они все навеселе и все время падают. Дети, которые еще не спят, в том числе Чарли и Джеймс, замечательно проводят время, забивая бесчисленные голы в ворота Роджера, который согласился побыть вратарем только потому, что хотел использовать возможность немного посидеть. Мак говорит, что не силен в футболе, да и брюки на нем не те. Это меня так смешит, что мне даже приходится извиниться, я говорю, что немного пьяна, на что он отвечает, что это заметно, и притворяется сердитым, а потом вдруг целует меня, что очень приятно, но не проходит мимо внимания миссис Хэррисон-Блэк.

Неожиданно музыка сменяется на медленную, и Мак спрашивает, хочу ли я танцевать. На самом деле я бы с большим удовольствием легла на одеяло и поспала, но раз он приехал, я чувствую, что должна хотя бы потанцевать с ним. Мы выходим на площадку с лампочками и начинаем танцевать. Я как раз начинаю входить во вкус, и это все мне начинает очень нравиться, но тут подкатывает миссис Хэррисон-Блэк, крепко стучит Маку по плечу и говорит:

— Мне кажется, мы незнакомы.

Мак смотрит на нее с абсолютным презрением:

— Нет, незнакомы, — и быстрым разворотом уводит нас на другой конец площадки.

Мне это так нравится, что я целую его, и поцелуй оказывается гораздо более страстным, чем я сама рассчитывала, и тут музыка заканчивается. Мы идем обратно к нашему одеялу и видим Кейт, обнявшую Джеймса и Чарли, которые почти заснули. Мак относит Чарли на сиденье машины, а я тем временем рассказываю всем, как Мак познакомился с миссис Хэррисон-Блэк. Мы принимаем решение уехать до того, как она отважится на вторую попытку. Мак отвозит нас домой, я укладываю Чарли сразу в кровать, а Мак уговаривает меня провести еще одно перетягивание, на этот раз покрывала. Я снова выигрываю. Прекрасное окончание прекрасного дня.