Последняя жемчужина - Лия Флеминг Страница 38

Китти недовольно фыркала, но шляпница позволила ей лишь ненадолго отлучиться, чтобы она могла в сопровождении сестры сходить на рынок. До Рождества оставалось две недели, и магазины утопали в праздничных украшениях и красивых свечных огоньках. На рынке было полно прилавков с поздравительными открытками ручной работы, витражными панно с изумрудными, лазурными и золотыми узорами, вырезанными из дерева игрушками.

Грета увидела прилавок с украшениями Ирен и Нормана. Пока она к ним пробиралась, Китти переходила от одной палатки к другой, привлекая к себе внимание группы художников с трубками. В конце концов сестры снова сошлись у прилавка с деревянными полочками, маленькими столиками, стульями и вешалками. Эдмунд Блейк демонстрировал покупателю какие-то резные деревянные изделия.

– Это не тот?.. – прошептала Китти, с интересом глядя на молодого человека.

– Да, Эдмунд Блейк из Маунт-Вернона.

– Он изменился, теперь он какой-то… А раньше был таким милым! – вздохнула Китти.

Прежде чем Грета успела ей что-то сказать, Эдмунд посмотрел на них с радостным удивлением.

– А, сестры Костелло! – со смехом произнес он. – Вот уж не ожидал увидеть вас обеих на нашей скромной выставке. Я полагал, магазины Стоунгейта вам теперь больше по нраву.

– О чем это он? – Китти обернулась к Грете. – Чем ему не угодил Стоунгейт?

– Ничем, он просто нас дразнит. Вы уже что-нибудь продали? – спросила Грета у него.

– Боюсь, Йорк пока не готов к нашим творениям, но со временем дело пойдет. А вы как поживаете, мисс Костелло?

Он слегка поклонился Грете в насмешливом приветствии.

– Она теперь миссис Слингер, – ввернула Китти. – А вот я все еще мисс Костелло.

– Это ненадолго, Китти. Я вижу, кое-кто из художников, которые вон там стоят, смотрят на вас как на будущую модель. Ну и как семейная жизнь с ювелиром из Стоунгейта?

На самом деле Эдмунд слышал о замужестве Греты.

Грета кивнула, пропустив его вопрос мимо ушей.

– Мне нравятся вещи, придуманные Ирен Пэттон, в том числе и кованые шкатулки из пьютера. И моей маме понравится что-нибудь подобное.

– Но ведь это не вполне соответствует стандартам Стоунгейта, я прав? Норман, кстати, продает свои товары в лондонском «Либерти» ^[17].

Почему он так груб и резок с ней?

– У ее мужа два магазина, один из них в Харрогейте, а я ассистентка у мадам Миллисент, – снова вмешалась Китти, чувствуя, что между ними пробежал холодок.

Она в нетерпении отошла к следующему киоску.

– Я слышала, вы работаете на пустошах? – спросила Грета. Она решила остаться.

Когда-то Эдмунд был ее другом, и ей не хотелось, чтобы он думал, будто она стала заносчивой.

– Недалеко от Молтона. Я там работаю над оформлением нового дома на Йоркширских холмах. Его хозяин – дальний родственник Уильяма Морриса. Поместье называется Тэнглвуд, это наш лучший заказ. Мы делаем мебель для столовой и всю деревянную облицовку стен.

Они какое-то время молча разглядывали друг друга. Грета с трудом выдавила улыбку. Она никогда прежде не слышала об этом поместье.

– Думаю, там очень красиво. Я рада, что вы нашли свое призвание. Ваши родные наверняка тоже рады.

– Что вы такое говорите? Вы же знаете их как никто другой!

Это было уж слишком. Грета поправила на плечах шаль и посмотрела Эдмунду в глаза.

– Думаю, семья – это самое важное, что есть у нас в жизни. Наш долг уважать и оказывать поддержку родным прежде всего остального. У моей матери не было и секунды покоя после смерти отца. Теперь же у нее есть уютный дом, а брат служит в армии. Китти счастлива…

Он должен знать о ее успехах. Он должен понять причину ее решения.

– А как же ваши желания? – перебил он ее, не отводя взгляда.

– Я довольна тем местом, которое по воле нашего Господа Бога занимаю в жизни.

Неужели она произнесла эту фарисейскую чепуху?

– Ну да, каждому свое. Желаю вам счастья с вашим ювелиром. Вы когда-то говорили, что вам нравятся яркие вещи.

Эдмунд отвернулся к прилавку, чтобы взять рекламные листки и раздать их проходившим мимо посетителям ярмарки. Его слова были для нее, как удар в солнечное сплетение. Зачем он ей это сказал и почему она испытывала потребность оправдываться? Складывалось впечатление, что он ею разочарован. Что же ей сказать перед тем, как уйти, чтобы последнее слово осталось за ней?

– По крайней мере семья меня не отвергла.

Он метнул на нее полный боли взгляд, заставивший ее устыдиться своих слов. Он не заслужил такой отповеди, порожденной ее душевным смятением. Говоря по правде, лучше бы ему не знать о том, что она вышла замуж за своего работодателя. Ей хотелось бы оставаться в его глазах юной и свободной девушкой, у которой все еще впереди. Если бы он только знал… Подавив обиду, она хотела вернуться и извиниться, но момент был упущен. Толчея была невероятная, и ее, махая рукой, звала Китти.

– Грета, иди сюда, ты должна увидеть эти браслеты! Скажи Эбену, что я непременно хочу себе такой к Рождеству.

Она подняла руку с одним из чудесных изделий Ирен на запястье. Грета устремилась к ней, пробираясь сквозь толпу.

– Я же говорила, тебе стоит прийти посмотреть на них.

Позже они зашли в кафе. Китти что-то щебетала про браслеты, а Грета едва могла проглотить печенье, камнем царапавшее ей горло. Встреча с Эдмундом подняла в ней целый рой эмоций. Ей было стыдно за то, что она обидела его, и она злилась из-за того, что он не проявил к ней должного уважения. Он решился оставить состоятельную семью, чтобы осуществить свои мечты. Эдмунд, возможно, никогда не станет богатым, но, как и для Ирен с Норманом, для него важнее иные ценности. Почему ее это так задело?

В глубине души она знала ответ. «Ты ведь сама на это согласилась!» – корила себя Грета. Уютный дом, процветающий бизнес, благодарная семья и внимательный, но холодный муж.

Пора было возвращаться на свои рабочие места, поскольку перерыв закончился. Сестры торопливо шли по улицам Петергейта, и глаза Греты застилали слезы, жгучие слезы раскаяния.