Любовный контракт - Александра Джонс Страница 38

Оливия выскочила из такси у дома Бэрди в Северном Лондоне. Бэрди открыла дверь на ее настойчивый звонок.

— Оливия? Что ты здесь делаешь?.. Тебе не следовало приезжать!

— Нет уж, именно — следовало! — Оливия оттеснила миниатюрную фигурку Бэрди в комнату. — Что это за чепуха насчет ухода из «Лэмпхауза»?

— А я-то надеялась, что ты меня поймешь и простишь — хотя бы на этот раз! Я уже по горло сыта этой всезнающей молодежью из блестящих университетов, которая учит меня орфографии и пунктуации в письмах. Меня, которая писала их тридцать лет — на машинке!

— Упрек принят, — сказала Оливия, — но ведь это еще не повод для внезапного ухода!

— Ну, извини… — Бэрди уныло уставилась в пол.

— Неужели ты мне даже не предложишь добрую старую лэмпхаузовскую кружечку чая, Бэрди?

Та поставила чайник в своей крохотной кухне.

— Я не выходила в магазин, так что у меня нет торта, — она заглянула в буфет, — только несколько черствых бисквитов.

— Отлично. Послушай, а что если я позвоню Стюарту — пусть Эрнст заедет и отвезет нас в Мидхэрст? Ты останешься у нас на уикэнд, а в понедельник мы вместе вернемся в офис, чтобы начать все сначала?

— Спасибо, Оливия, ты очень добра, но я люблю проводить уик-энды одна. Хожу по магазинам, занимаюсь уборкой…

Это была, конечно, отговорка. Бэрди выглядела особенно бесцветной, бледной, красноглазой и заплаканной. Ее взгляд метался за бифокальными очками, которые она забыла снять, — неудивительно, что она все время спотыкалась и обжигалась.

— Когда ты последний раз была в отпуске, Бэрди Гу?

— В прошлом году, — ответила та, — как и все остальные, брала две недели плюс отгулы.

— Ладно, впредь у тебя будут минимум четыре недели отпуска — две летом, две зимой, и столько отгулов, сколько понадобится. Бери хоть всю следующую неделю. Плюс обещанная прибавка. Только оставайся у нас, черт побери!

Бэрди улыбнулась ее горячности.

— Это вряд ли меняет дело… Тебя не затруднит отнести поднос в гостиную?

Оливия заботливо разлила чай.

— Так что же вряд ли изменится?

— Мое отношение к ним!

— К ним?

— К этим сопливым выскочкам, которые думают, что могут поучать взрослых, потому что окончили университет или колледж.

— Но… это не вся правда, верно?

— Верно, Оливия, — тихо сказала Бэрди.

— Так я слушаю, — откликнулась Оливия. — И не пытайся отделаться полуправдой, Бэрди. Натали уже проболталась.

В последние полчаса Бэрди поведала свои печали Оливии, которая слушала, сочувствовала и ощущала абсолютную беспомощность. Она вернулась в Фаррингдон, закрыла кабинет в шесть тридцать и отправилась искать Стюарта.

— Мистер Стюарт думал, что вы уже ушли, мисс Оливия!

— Миссис Оливия, Данкерс! Хотя я не понимаю, почему бы вам не звать меня просто Оливия, — раздраженно сказала она.

— Простите, ммм… миссис Маккензи, но фамильярность — это не мой стиль, особенно по отношению к вышестоящим…

— Но «миссис Маккензи» тоже ведь не наш стиль, правда?

— Конечно, мисс Оливия! — Его строгое лицо расплылось в доброй, понимающей улыбке. — Мистер Стюарт уехал с Эрнстом уже с полчаса назад, считая, что вы сами отправились домой. Вызвать вам такси?

— Нет, спасибо, я поеду на метро. Извините, что заболталась с вами, Данкерс.

— Нет проблем, мисс Оливия. Я считаю, что в августе надо бы совсем закрывать лавочку. Жара и духота всех допекают. Доброй ночи, мисс Оливия, приятного вам уикэнда.

— Всего хорошего, Данкерс, увидимся в понедельник!

Оливия смирилась с мыслью о поездке домой в пригородном поезде — хотя бы и первым классом. Меньше всего ей хотелось выглядеть неженкой в глазах Стюарта. Что ж, «попотеть — не помереть!» — как сказал бы Макс ван дер Кроот!

Как хорошо было лежать под одеялом воскресным утром, не видя поблизости ни гостей, ни туристов, читать газеты, жевать тосты с сыром и ни о чем не думать!

Стюарт сказал:

— Знаю, что тебе не понравится, милая, но мне надо будет съездить в Торонто на недельку.

С тостом на полпути ко рту Оливия помолчала, размышляя, прежде чем ответить:

— Ты хочешь сказать, что не сможешь открыть сельский праздник и вручить призы в следующую субботу? Я не ослышалась?

— Именно так, милая, извини меня. Не такое уж большое дело — разрезать красную ленточку, солнышко.

— И это все, чем ты можешь ответить? «Милая» и «солнышко» в одной фразе?

— Нет. Я искренне сожалею, что не смогу быть на переднем крае южноафриканской политики и вегетарианской кухни.

— Стю-арт! — Она сильно шлепнула его подушкой. — Я тебя ненавижу!

— Сделай это вместо меня — если любишь! — Он прикрылся от ударов другой подушкой, как щитом.

— Я знала, что не надо было тебе предлагать! Знала, что ты свалишь на меня! Знала, что найдется повод! Ты можешь мне объяснить, а чем вообще занимаются директора вроде тебя?

— Прежде всего, я изучаю мировую потребность в книгах и газетах, анализирую, что исчезает из списков бестселлеров быстрее всего. Я отправляю эту информацию по соответствующим каналам, чтобы облегчить мучения персонала, который читает огромное количество глупостей каждый день, а это не под силу даже такому Супермену, как я. Итак, я сообщаю отцу Супермена выводы, на основании которых он может вручить определенные суммы определенным людям, которые потратят их по нашему поручению. Я провожу Советы, изучаю финансовые отчеты и прогнозы, слежу за индексами на бирже и беседую с моими брокерами по инвестициям, а еще с отцом.

— Хватит, я не желаю знать! — крикнула она, продолжая лупить его подушкой.

— Я поддерживаю мир между Торонто, Нью-Йорком и Лондоном. Подписываю множество чеков, хожу на разные собрания, летаю первым классом, наблюдаю за тенденциями в рекламе, банковском деле, маркетинге, за связями с общественностью и тому подобным. Я принимаю множество клиентов, инвесторов, банкиров, торговцев, печатников, переплетчиков, редакторов, авторов и их агентов и диктую письма своим многочисленным личным помощникам. Я нанимаю и увольняю персонал, я все время раздаю решения и сочувствие… — Тут он изловчился и сгреб ее вместе с подушкой. — Я весь день говорю по телефону, передаю и принимаю факсы. Я организую, я представительствую, я разрешаю споры, я молюсь… — Он потянулся к ней губами, крепко удерживая ее.

— Убирайся от меня!

— Молюсь, чтобы моя отдалившаяся жена поняла, почему я не появляюсь дома вовремя попросить прощения за обед, который пригорел, как и я сам… Я делаю заявления перед политиками и губернаторами, забочусь об управленческом персонале, членах Совета и специалистах, но так, чтобы не превысить текущий бюджет, не то мой старик побьет меня. Я улыбаюсь в комитетах старых леди. Я выступаю в комитетах молодых леди. Я распределяю благотворительные щедроты и отвечаю любопытным, желающим знать, как сделаться миллионером в два счета и без усилий. А затем я снова беседую с отцом… Не тянись за подушкой, Оливия, не то заставлю тебя весь день жевать эти перья!.. А моего внимания требуют еще моя мать, тесть, теща и Э.Д. Кливер, не говоря уже о том, что необходимо поболтать с женой и заняться местным отделением ассоциации туристов. И это только для начала… Не надо, Оливия, не бей меня!