Зрелые годы Джульетты - Маргарита Южина Страница 38

– Да как же! Она вон… с мужем. А я? – И дама отчетливо всхлипнула. – Рудик… Вы его не знаете! Это же такой талант! Ему бы на большую сцену, а его туда не зовут… Да чего там не зовут – не пускают! Гонят в три шеи!

– Значит, такой талант, – отмахнулась Глаша. – Знаете, если б какая искра была, она бы уж точно… возгорелась. А если ее нет, так он и бьется со школьной скамьи… как баран о новые ворота…

– Молодец! – гордо воскликнул Ангаров, притянул Глашу к себе и чмокнул в макушку. – Вот! Слушайте ее, Тоня, человек дело говорит. Не всегда, правда, но… под моим чутким руководством ведь как выросла! Похорошела!

– Ну хватит уже, – одернула его Глаша, однако того, что называется, несло!

– Тонечка! Поверьте! Придет время. И вы переболеете этим своим Рудиком, как ветрянкой! Только зеленка останется! – говорил Вадим, нежно наглаживая Глашу по голове.

– Не слушайте вы его, – уворачивалась Глафира от ласковой руки. – Вы лучше скажите, где эта его жена проживает? Адрес?

– А вам зачем? – вдруг насторожилась Антонина. – Вы к ней для чего? Вы ей про наш разговор будете говорить, да? И про то, что я еще Рудика люблю, скажете?

– Нет! – весело качнул головой Вадим. У него, похоже, ни с того ни с сего подпрыгнуло настроение, и он теперь никак не мог уняться. – Нет, Тонечка! Мы специально притащимся вашей сестре пакость устроить! Придем и скажем, что Рудик – злостный алиментщик, здорово я придумал?

– А он – злостный? – заморгала Антонина.

– А давайте будем думать, что да! – заговорщицки понизил голос Ангаров. – И злостный, и вредный, и… вообще самозванец! Он, кажется, играл Ромео, правильно? А какой же из Рудика Ромео? Самозванец!

– Ну так-то да… – размышляла Антонина, и неизвестно, до чего бы они с Ангаровым додумались, если бы не Глаша.

– Ой, ну хватит уже. Взрослые люди, а ведут себя… Вадим, нам адрес уже дали, поехали. Тонечка, спасибо, до свидания. Вы нам очень помогли.

– А… а зачем вам Рудик-то? – наконец сообразила спросить Антонина.

– Так как же! – пояснил Вадим, все еще дурачась. – Вот этой даме алименты и не платит! Глашенька, ну расскажи, как плачут твои детки, как зовут папочку, ну!

– Сейчас точно… – пыхтела Глаша. – Сейчас как выйдем. Как кину в тебя снег! Или тебя в снег…

– Ва-а-а-м? – не могла поверить Тоня. – Это Рудик вам не платит? И у вас детки?

Глаша уже не отвечала, она выталкивала из кафе расшалившегося Вадима и долбила его по спине маленьким кулачком.

– Ну все-все, – сдался Ангаров. – Не буду больше, прости, не утерпел. Как посмотрю в эти глаза, полные скорби, так сразу тебя и представляю! Глашка! Ну хватит в меня снег… Ах, так, ну смотри, сама напросилась!

Он схватил ее в охапку, перекинул через плечо и легко понес к машине. И это в четыре часа дня! Когда на улице куча народу и все таращатся на них изумленными глазами и только что пальцем у виска не крутят. Да хоть бы и крутили – Глаше было все равно! Она дрыгала ногами, хохотала во все горло и долбила ладошками Вадима по спине. И так ей хотелось, чтобы эта машина была у черта на куличках! Чтобы до нее вот так, на плече Вадима, ехать и ехать целую вечность.

– Все! Прибыли, вставай! – опустил он ее на дорогу.

Она вскочила на ноги и чуть не уткнулась лицом в его грудь. Вот… сейчас… Она даже глаза закрыла, так явно представила продолжение. Но в машине у Ангарова затрезвонил телефон, и сказка пропала, рассеялась.

– Да! Ангаров, – резко ответил Вадим в трубку. Ответил уже другой, не тот бесшабашный, дурашливый, точно мальчишка, а прежний – угрюмый, набыченный, но теперь-то Глаша знала, каким он может быть, потому даже не расстроилась особенно. Быстренько запрыгнула в машину и деловито вздохнула:

– Ну никак прямо без этого Ангарова! Всем его вынь да положь! Так, и куда едем? – спросила она, когда он сел за руль.

– К ней… к жене! Господи, плюнуть бы уже на эти поиски, столько дел стоит, а тут – мотайся по всему городу, сиди в черт-те какой машине, ночуй черт знает где!

Глаша даже онемела на минуту.

– Что это значит?! Ночуй черт знает где?!

– Глаш, да я не то хотел сказать…

– А зачем тогда сказал? Нет, я тут ему все услуги, а он!!! Высади меня!! Иди и ночуй где хочешь! Хам! Я, значит, работу бросаю, готовлю ему котлеты, стараюсь вся, а он!!!

– Да, кстати, котлеты ты сегодня приготовь, – деловито смотрел вперед Ангаров. – Что я, зря фарш этот треклятый покупал?

Какой там фарш! Глаша больше ни о чем думать не могла. Обидно! Только-только начинаешь верить, видеть в нем человека, как он тут же превращается… в черт знает кого!

– Вот Рудик, например, был очень благодарный! – сказала Глаша и демонстративно повернулась к окну.

– Точно, – охотно кивнул Ангаров. – И моя тоже! Удивительной души человеки…

Ну и о чем с ним можно было говорить?

Они подъехали к нужному дому, когда на город уже опускались сумерки. Сначала Вадиму и Глаше никто не открывал, а потом распахнулась соседская дверь и старенький мужичок гневно спросил:

– Чего долбисси? Не вишь, нет Люськи!

– А где она? – расстроилась Глаша.

– Работает… А потома пойдет за Маришкой в садик, и ужо токо тогда домой обое притащутся.

– Это во сколько же? – поинтересовался Ангаров.

– Это… через час примерно.

– Ну что, пойдем в машине посидим? – Потянул Глашу за руку Вадим.

Он вообще стал очень часто брать ее за руку. Как будто у них уже все решено, поэтому ничего не надо стесняться, и будто они теперь так и будут ходить всегда за руку.

– Пошли, всего-то час, – согласилась Глаша.

Для нее этот час в тесном салоне с Вадимом, когда никуда не надо спешить, когда никто не отвлечет и можно говорить о чем угодно, был полон неясного ожидания и надежд.

Они уселись в машину. Глаша мельком глянула в зеркальце – выглядит неплохо. Очень хорошо, что сегодня с утра она побрызгалась Галкиными духами, у самой Глаши никогда таких дорогих духов не водилось. У нее просто не было на них денег.

Надо теперь вот так сесть, нога на ногу (как бы еще умудриться закинуть ногу-то – теснота невозможная), и картинно наклонить голову…

– Глаш, ты чего там елозишь? – недовольно пробурчал Ангаров. Сам он откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. – Тебе выйти, что ли, надо?

– Куда выйти? – не поняла Глафира. – Зачем? Это чтобы ты здесь сидел, а я на улице их караулила, что ли?

– Я не про них, я про твои… физиологические желания, – лениво пробормотал Вадим, не открывая глаз.

– Ну знаешь! Скажет тоже! Можно подумать, я вот сейчас за машину зайду… Чего глаза-то закрыл? Стыдно?