Дерзкая - Крис Кеннеди Страница 38

По вечерам она обычно усаживалась поближе к огню, который разводил Джейми, выкопав небольшую ямку. Мужчины, включая Роджера, точили оружие и тихо что-то обсуждали, лошади в это время хрустели травой и тихонько ржали.

Вся обстановка приносила умиротворение: и эти спокойные звуки, и эти двое друзей, действовавших вместе как одно целое. Они с Роджером тоже были не разлей вода, только больше пустословили, как признала Ева.

Нет, конечно, она все еще опасалась Джейми и Рая, но тот страх, который возникал и разрастался, особенно по ночам, ушел и больше не преследовал ее.

Иногда с их стороны раздавались тихие взрывы смеха – и это были очень приятные звуки. Еве доставляло удовольствие смотреть на Роджера, страшно гордого, что эти суровые мужчины улыбаются ему. Ей не хотелось ломать голову над тем, что будет дальше: все зависело от Джейми – и от нее самой, ее ночных грез.

Он, как правило, сидел у костра, скрестив ноги, а на коленях у него покачивался меч, который он точил с набожностью мастера своего дела. Слушая Рая или Роджера, он иногда улыбался или вставлял какое-то замечание, а затем его взгляд ловил ее взгляд и не отпускал. И тогда что-то острое и вызывающее трепет вонзалось в нее как раскаленная игла. Выдержать пристальный взгляд Джейми было невероятно трудно. Его мощная энергетика зверя в расцвете сил покоряла; тело, пучок туго натянутых, как струны, мускулов, буквально подчиняло; хищный взгляд завораживал.

К сожалению, сейчас не время и тем более не место для чувств и страсти: опасно следовать, как нитка за иголкой, за рыцарем с красивыми глазами.

Джейми знал, что она наблюдает за ним. Лежа на спине, он сквозь ветви деревьев смотрел в темное небо и ожидал подходящего момента – чтобы прощупать ее истинные намерения или, быть может, накрыть собой это тело с соблазнительными формами и превратить те тихие прерывистые вздохи, которые он слышал каждую ночь по другую сторону костра, в протяжные, глухие стоны.

Он смотрел вверх на мелкие, как булавочная головка, звезды и позволял костру догорать, но редко когда спал.

– Все? – Малден был в ярости. – Все шестеро? Мои лучшие воины, и ни один из них не вернулся?!

Остановив лошадей за мостом, по которому только что переправились, Малден и его сержант смотрели на вышедшую из берегов после недавних ливней реку. Деревянный мост скрипел под натиском мчавшейся под ним воды, которая блестела под ярким солнцем и слепила глаза.

Отец Питер, запрокинув голову, наслаждался прохладой и передышкой в скачке. Его обычным средством передвижения были ослы, поэтому лошадь вызывала в нем не больше положительных эмоций, чем Охотник. Впрочем, и на ослах он ездил не так уж часто – разве что по делам, от одного осиного гнезда к другому, приводя в неистовство короля, графов и баронов.

– Что вам известно об этом, старик? – обратился к нему Малден.

– В целом гораздо больше, чем вам, но об исчезновении ваших тупоголовых солдат ничего.

С трудом сдерживая ярость, Малден отвернулся и, глядя через реку на вершину холма на другом берегу, пробурчал:

– Пятнадцатилетний мальчишка не мог уложить шестерых воинов. Никто не мог.

Перед ним, на сколько хватал взгляд, простирались ярко-зеленые весенние луга, а вниз по склону извивающимися зубчатыми кривыми, похожими на виляющий хвост шелудивой собаки, бежала грунтовая дорога. В воздухе пахло молодой травой и разогретыми на солнце сосновыми иголками; стояла полная тишина, и только ветер, проносившийся на крыльях безмолвия, шуршал тростником на берегах реки.

– Джейми вернулся, – неожиданно сообщил Малден.

– Возможно, сэр.

– Не возможно, черт побери, а точно! – огрызнулся Охотник и, развернувшись, скомандовал: – Едем. Быстро. А мост за нами сожгите.