Подари мне жизнь - Эдуард Резник Страница 38

Вот и прошел еще один месяц, принесший новые тревоги и заботы, надежды и свершения. Облетели на московских газонах желтые одуванчики, отшелестела на деревьях яркая зеленая листва, покрылась увядающими трещинками и осенними акварельными красками. Но не отшумели бушующие в сердцах людей страсти и порывы, желания и помыслы. Что же изменилось за это время в судьбе милых душе автора героев? И тех, кто даже совсем не мил, а, напротив, противен, но все же совершенно необходим в дальнейшем повествовании?.. А вот что.

Антошка, слава Богу, неожиданно для всех стал поправляться. Конечно, речи о том, чтобы его выписать из больницы, не было. Но он стал более весел, подвижен, ел с аппетитом. Вполне возможно, что произошло это не от дорогих лекарств и не стараниями врачей, а от ежедневных молитв глухой бабушки, которая постоянно ходила в церковь и ставила свечки святым целителям Пантелеймону, Косьме и Дамиану, Параскеве и Матроне. Так или иначе, но доктор Папондопулос Вильгельм Мордехаевич недоуменно разводил руками и шептал себе под нос: «Странно, очень странно… как бы это не явилось вспышкой перед новым кризисным обострением!» Ольга же была счастлива. Беременность ее протекала нормально, лицо оставалось свежим и красивым, душа спокойной. Главное, думала она, чтобы так все шло и дальше, без лишних эксцессов. А когда подойдет время родов, Антошке сделают пересадку костного мозга от его братика или сестрички. Надеялась на благополучный исход и мать, Наталья Викторовна. Она уже тайком закупала всякие там распашонки и чепчики, показывая их только Вольдемару, путевому обходчику, за которого все же решила выйти замуж в конце зимы. По ее настоянию он отпустил бороду лопатой и стал очень похож на Льва Толстого перед уходом из Ясной Поляной. Когда ему впрямую говорили об этом, Вольдемар скромно отвечал: «Ну, бороду-то можно сбрить, а вот ум куда денешь?»

Константин тем временем все же «проворачивал» запасной вариант, собирал необходимые документы для оформления выезда в Израиль. Он рылся в семейных архивах, письмах, фотографиях, торчал даже в библиотеках, прослеживая свою родословную. И обнаружил то, что повергло его в очередной шок. Беда, когда начнешь копать слишком глубоко, обнаружишь такие залежи, что мало не покажется. Но о своем генеалогическом открытии Костя решил пока промолчать. В конце концов, сначала надо определиться с выездом, иметь возможность бесплатно прооперировать малыша. Работал в этом направлении и Джойстик, связываясь с израильскими клиниками и детскими медицинскими центрами через Интернет. Они теперь часто виделись и обменивались информацией. Джойстик даже порой оставался ночевать в квартире Елизаветы Сергеевны, споря с ней на острую тему, кто же все-таки губит Россию — сами русские, евреи или негры? — и решая за шахматами с Петром Давидовичем все тот же пресловутый «еврейский вопрос»… Пожалуй, самым приятным в этом месяце было то, что Константин, к своему удивлению, неожиданно блестяще сдал вступительные экзамены на заочное отделение в менделеевский. Он отпраздновал это событие на снимаемой им квартире вместе с Ритой. Больше никого не было. Ночь прошла бурно и страстно. А утром Константин вдруг сорвался, что-то наплел и отправился к золотоволосой Людмиле Марковой, старшему экономисту банка «Инвест-сталь», с которой складывались пока отношения странные и запутанные, но магнетически привлекательные.

Надо еще сказать, что Константин уже вторую неделю работал у фармакологического магната Вячеслава Мироновича Мамлюкова, в должности стажера-менеджера. Проходил курс обучения, вникал в дело, учился рекламным трюкам, а больше присматривался, помятуя о наказе главврача Геннадия Васильевича Красноперова. Он был осторожен и внимателен, вежлив и простодушен, но все замечал и фиксировал, а свои аналитические выкладки передавал Красноперову. Но правда, пока он лишь блуждал в потемках этой огромной фармацевтической империи. Сам же Мамлюков через своих осведомителей проверял Константина, степень его преданности, определяя для себя его дальнейшую судьбу.

На прежнем месте работы произошли некоторые подвижки. Реаниматор Петр Петрович стал заместителем главного врача; Митя (не прекращая писать роман) — старшим санитаром; Климакович уволился и также подал документы на выезд в Израиль: Катя забеременела, но сделала аборт… Для Каргополова приближался депутатский сезон, он активно лоббировал интересы Мамлюкова и в то же время страшно тосковал по пропавшей Рите, не забывая при этом потеть в бане с девушками и видеть сексуальные сны. Светлана Викторовна твердо намеревалась с ним разводиться — лишь только грозные государственные органы крепкой рукой возьмут его за жабры. Но то ли жабры были слишком скользкие, то ли органы эти ослабели и подобрели, то ли руки их брались не за то, что нужно, но только процветание Каргополова продолжалось.

Психотерапевт Леонид Максимович по-прежнему звонил и встречался с Ольгой, лечил Каргополова и Мамлюкова, разрабатывал свои многоуровневые планы, касающиеся их всех. Данила Маркелович Жаков после триумфальной выставки, репортажа по телевидению и статей в прессе стал еще более знаменит; его теперь называли не иначе как «наш русский самородок». Он даже смотался на пару недель в Нью-Йорк и Лондон, где также произвел весьма шумный фурор. При этом его, разумеется, с обоих боков охраняли два цепных пса — Лаврик и Гельманд… Получил какой-то венецианский приз и Ритин фотограф в ковбойских сапогах: за несколько шокирующий европейскую публику фотоэтюд под эпатажным названием: «Голубая Луна. Любовь тел после конца света». На вручении приза он изменил своим правилам и впервые снял сапоги. Чем привел публику в еще больший шок, и она поспешила из зала, затыкая платками утонченные европейские носы… На горизонте, словно багряное зарево, в конце месяца стал появляться Ренат. Его видели в некоторых публичных местах, в банке, ночном клубе, в «Президент-отеле». Он постепенно возвращал свои позиции в авиабизнесе. Но с Ольгой пока не связывался. Осталось лишь добавить, что все это время несчастные по своей сути отморозки, коим и имени-то нет, а просто клички — «хряк», «комод» и «гиена», — продолжали безуспешно искать и караулить Константина…