Одинокая звезда - Ирина Касаткина Страница 38

Теоретические вопросы оставим, как есть, а задачи отпечатаем отдельно. И каждый абитуриент вытянет себе не менее трех задач из разных тем. Только так мы сможем объективно оценить их знания.

– А со старыми билетами что делать? – растерянно спросил заведующий.

– А что хотите. Можете их вывесить для абитуриентов в качестве примеров. Но только с решениями. Иначе их мало кто решит.

Доложив проректору о проблемах у физиков, Ольга отправилась к филологам. Как она и предполагала, там ее ожидало то же самое: к экзамену русисты приготовили только один диктант. Его содержание, конечно, было известно всем заинтересованным лицам. В таких условиях проверить истинную грамотность абитуриентов, было практически невозможно. Объявив русистам, что она этот диктант отменяет, Ольга решила воспользоваться сборником диктантов, имевшимся в продаже. Теперь содержание письменной работы знала только она. Проректор и эту ее идею одобрил.

Обо всех своих начинаниях Ольга доложила на экстренном ученом совете, созванном по ее инициативе.

Институт загудел. Его коллектив раскололся на тех, кто поддерживал Ольгины начинания, и тех, кто был резко против. К сожалению, первые были в явном меньшинстве. Слишком многие сотрудники имели от вступительных экзаменов приличный доход, слишком крупные деньги платили им родители. Посыпались неприятности. В основном это были анонимные звонки в партком института. Неизвестные доброжелатели утверждали, что Туржанская хочет единолично распоряжаться набором. Кончилось тем, что обозленная наветами Ольга предложила самому Рябушкину подобрать содержание диктанта. Он засмеялся и выдвинул встречное предложение: – Поскольку все диктанты в этом сборнике примерно одинаковой трудности, давайте заготовим конверты с номерами страниц, где они начинаются. И предложим самим абитуриентам вытащить себе диктант.

– А что? Это идея! – обрадовался ректор. – Тем самым мы поднимем подорванное доверие в нашу честность. А то такие разговоры ходят – уши вянут.

На встрече с абитуриентами и родителями ректор рассказал, как будут проходить экзамены и что делается для их пущей объективности. Ведь равные стартовые условия – благо как для будущих студентов, так и для самого института. Поскольку ничего не понимающий студент – несчастный человек.

Известия о новых порядках на вступительных в Политехническом быстро разлетелись по городу. Даже в местной газете появилась об этом небольшая статья. Открытость, с которой институт решил проводить прием, не могла не сыграть своей положительной роли. Теперь уже никто не упрекал экзаменационную комиссию в необъективности.

Для всех желающих были организованы десятидневные платные подкурсы. Их проводили лучшие преподаватели вуза, а не кто попало, как прежде. Теперь на этих занятиях никто не играл на последних скамейках в карты, не читал детективов и вся аудитория была забита слушателями под завязку. Многие из них потом утверждали, что получили знаний больше, чем за год занятий с платным репетитором.

Наконец наступило шестнадцатое июля, когда по всей стране начались вступительные экзамены. Первой в их институте сдавали математику. Экзамен начинался в девять утра, но уже с семи часов у стен института толпились абитуриенты с родителями.

Конкурс даже среди медалистов оказался на удивление высоким – куда больше, чем в предыдущие годы. Все четыре лекционные аудитории, были заполнены абитуриентами. Каждый получил свое задание, и все задания были разными. А поскольку они состояли из задач и примеров, списать было не с чего. Шпаргалки теряли всякий смысл – ведь если ты не соображаешь, то никакая шпора не поможет. Помощь могла прийти только извне, но и эта возможность полностью исключалась – в углах аудиторий сидели бдительные наблюдатели.

Экзамен длился четыре часа. Но уже минут через сорок некоторые экзаменующиеся стали сдавать чистые листы – все примеры и задачи оказались им не по зубам. А ведь первые три задания были из программы начальной школы! Складывалось впечатление, что эти выпускники вообще не изучали математику. Ну согласитесь – если абитуриент не может разделить дробь на дробь, то куда уж дальше?

Так думала Ольга, просматривая сданные листы. Все они были тщательно зашифрованы, а абитуриенты предупреждены, что при малейшем подозрении на наличие условных знаков работа рассматриваться не будет.

Через два часа в аудиториях осталась меньше половины экзаменующихся – остальные сдали совсем чистые листы или решили менее трети заданий, что соответствовало двойке. Стало ясно, что после первого же экзамена конкурс уменьшится наполовину. Тем не менее, он все равно остался довольно высоким: примерно два человека на место – больше, чем в других технических вузах города.

После выставления оценок некоторые преподаватели впали в глубокое уныние – ученики, которых они готовили к поступлению, загремели. Родители, не стесняясь, принялись крыть незадачливых репетиторов на конфликтной комиссии.

– Я такие деньги заплатила! – возмущалась мама рослого детины, распространяя вокруг себя запах дорогих духов. – Ваш доцент целый год с ним занимался. Что же он ничему ребенка не научил?

– Судите сами. – Ольга открыла работу ее сыночка. – Вы видите: ни один пример, ни одна задача не решены правильно. Везде допущены грубейшие ошибки. Кстати, как фамилия того доцента?

– Я назову ее, если он не вернет деньги, – заявила та. – Пусть только попробует не вернуть.

– Лучше бы ваш ребенок ходил на наши подкурсы – больше толку было бы.

– Я сначала хотела его туда отдать. Но ваши же из приемной комиссии сказали, что это пустая трата времени. Мол, подкурсы ничего не дают.

– Интересно, кто вам такое сказал? – удивилась Ольга. – Знайте: у нас на подкурсах работают самые опытные преподаватели. Большинство абитуриентов, посещавших подкурсы, очень неплохо справилось с заданиями. Особенно те, кто не пропускал занятия.

– Что ж, если удастся отбиться от осеннего призыва, теперь будем туда ходить.

Расстроенная мамаша поднялась и, взяв сына за руку, покинула конфликтную комиссию.

Анализ результатов экзамена по математике показал, что пятерку, освобождавшую от сдачи остальных экзаменов, получили менее трети медалистов. Некоторые не справились с простейшими заданиями. Ольга поручила ассистентам узнать номера школ, которые окончили эти липовые медалисты.

Лучше других математику сдали выпускники физико-математической школы, курируемой университетом. Все их отличники подтвердили свои медали. Сдав один экзамен, эти счастливчики стали студентами. Они так орали и прыгали у доски объявлений, что их немедленно послали мыть окна в аудиториях. Зато медалисты школ с углубленным изучением иностранных языков загремели все, как один.

И немудрено, думала Ольга, если у них математики – кот наплакал. Зачем им приспичило поступать в технический вуз? Шли бы в университет на филологический или на факультет иностранных языков. И неужели школы не несут ответственности за неправомерно выданные медали? Ведь проваливший экзамен медалист – это же позор для школы.