Хозяин Галеон-Хауса - Маргарет Малькольм Страница 38

Сбросив пальто и купальник и накинув на плечи халат, Андреа направилась в ванную, но внезапно остановилась, мельком заметив свое отражение в зеркале. Она медленно подошла ближе и принялась внимательно изучать свое лицо. Ей показалось, что она стала выглядеть иначе: повзрослевшей, вопреки недавнему поражению. И глаза… Ее изменчивые глаза сейчас были такими голубыми… как гладь летнего моря.

Саймон был уже в столовой, когда она пришла туда. Он стоял у окна, но мгновенно повернулся и с одобрением посмотрел на нее. Андреа, специально выбравшая голубое платье, так подходившее к ее глазам, размышляла, заметит ли он, как оно ей идет, но первая фраза Саймона была почти разочаровывающей.

— Вы выглядите такой свежей, как будто всю ночь проспали, как младенец, в своей собственной постели!

— Но я действительно много спала, — напомнила она. — Это вы вызываете удивление: всю ночь на ногах, и сейчас в полной боевой готовности немедленно и энергично взяться за решение любой проблемы.

Лицо Саймона омрачилось, и Андреа пожалела о своих словах.

— Надеюсь, что так! — серьезно сказал он.

Они позавтракали почти в полном молчании и быстро. Никто из них не хотел надолго откладывать предстоящий разговор.

— Закончили? — спросил Саймон и, когда Андреа кивнула, добавил: — Тогда пойдемте в кабинет. Я распорядился, чтобы нас не беспокоили.

Он пошел впереди и, открыв дверь кабинета, пропустил девушку внутрь и тщательно закрыл за собой дверь на ключ.

— Садитесь. — Он указал ей на самое удобное кресло, и Андреа с радостью опустилась в него. Теперь, когда время для откровений настало, она обнаружила, что ноги ее практически не держат.

Некоторое время они молчали, но, когда Андреа умоляюще подняла глаза, Саймон мгновенно отозвался.

— Андреа, дорогая моя, приступим прямо к делу, — спокойно и вместе с тем твердо, начал он. — Вы должны прямо посмотреть фактам в лицо — прошлое умерло.

— Я знаю, — рассудительно согласилась она. — Умерло… вместе с Лео!

Саймон нежно дотронулся до ее руки:

— Не сожалейте о нем так сильно, дитя! Есть будущее, и вы это понимаете. Вы должны теперь смотреть вперед.

Внезапно Андреа закрыла лицо руками.

— Я не могу! — задрожав, призналась она. — Как я могу, когда… Я не знаю, что оно принесет и что с этим делать. Меня пугает даже мысль о нем!

— Почему? — спросил Саймон.

— Потому… потому что прошлое мертво! — несчастно объяснила девушка. — А это была моя жизнь. Единственное, что я понимала. Будущее обречено быть другим и… и я тоже должна стать другой. Я… я должна стать чужой для себя самой!

— Совсем нет.

Она озадаченно взглянула на него, качая головой.

— Я имею в виду, — осторожно начал объяснять Саймон, — что в вас есть такие качества, которые никогда не изменятся, потому что они — ваша неотъемлемая часть. Ваша верность и преданность, ваше мужество, ваша честность… — Слабая улыбка тронула губы Андреа, и Саймон кивнул. — Знаю, заниматься контрабандой непорядочно, и, кроме того, вы вполне обдуманно пытались меня обмануть, но это была ваша последняя отчаянная попытка ухватиться за прошлое… и вполне естественное желание доказать себе и мне, что я — довольно плохой образец Тревейнов. Трус!

— Я была не права, — быстро сказала она. — Для того, что вы сделали прошлой ночью, необходимо огромное мужество.

— Очень великодушно с вашей стороны! — поблагодарил он. — Да, необходимо! Но у меня не было выбора. А когда сталкиваешься лицом к лицу с подобной ситуацией… ну, приходится через нее пройти. И, если честно, Андреа, не только потому, что я решил остановить это, но и потому, что я обнаружил нечто, делающее его невозможным. Думаю, в скором времени Лео оказался бы в довольно затруднительном положении.

Андреа слушала затаив дыхание. Саймон немного помолчал, как будто собираясь с мыслями, чтобы яснее обрисовать девушке положение, затем продолжил:

— Вы, я полагаю, знаете, что время от времени Лео имел обыкновение отсылать на аукцион фамильные драгоценности? И что делал он это для того, чтобы иметь подходящее объяснение поступающим на его счет крупным суммам? Они покупались специальными доверенными лицами синдиката, которые возвращали их Лео.

— Да, я знала это, — призналась Андреа.

— В сейфе под землей Лео хранил перечень всех предметов с датами, когда они были проданы. И конечно, сами возвращенные драгоценности. Я их все нашел там. — Он вновь сделал паузу и затем, наклонившись вперед, многозначительно добавил: — И ничего больше!

— Ничего больше? — в замешательстве повторила Андреа. — Я не понимаю…

— Кроме драгоценностей, уже побывавших на этих мнимых аукционах, там нет больше ничего, что в дальнейшем можно было бы использовать с той же целью, — медленно объяснил Саймон.

— Но… но там должно быть… где-то! — запинаясь, сказала девушка. — Я имею в виду… легендарные сокровища Тревейнов… Все об этом знают…

— Лео был превосходным бизнесменом. Не считая, естественно, негативную сторону его деятельности. Его финансовые документы в образцовом порядке. Указано каждое капиталовложение и местонахождение относящихся к нему бумаг. Но нет ни одной записи, что где-то в банковском хранилище есть какие-то драгоценности, — мрачно заметил Саймон.

Какое-то время Андреа молча обдумывала удивительное известие.

— И куда же они пропали? — наконец поинтересовалась она.

Саймон пожал плечами:

— Частично — на налоги, конечно. Но, как я предполагаю, большая их часть была промотана. В викторианские времена и при королях Эдуардах Тревейны привыкли жить на широкую ногу, тратя на свою шикарную жизнь то, что их предки собрали… разными путями, — сухо ответил Саймон. — Только взгляните на их портреты в галерее — и все сами поймете. Вы никогда не замечали, какие они все самодовольные? И была на то причина! Они жили в прекрасное для богатых время. Взять хотя бы нашего прадеда Лео. Он, без сомнения, мог бы внести свой вклад в фамильное состояние, например занявшись торговлей. Но, думаю, ему даже в голову этого никогда не приходило. Такое занятие не приличествовало человеку с его положением. Затем, в следующем поколении, были три сына и дочь, которых нужно было содержать. Дочь должна была иметь приличное приданое, чтобы выгодно выйти замуж. Было поместье, которое тоже необходимо было поддерживать в порядке. Два младших сына… Насколько я знаю, мой дед почти ничего не взял с собой в Новую Зеландию, — задумчиво закончил Саймон.

— Полагаю, вы этому рады? — спросила Андреа, и он кивнул.

— Да, рад. Думаю, ему нравилось преодолевать трудности и самому добиваться успеха. Это так, к слову. Но вернемся к здешней семье. Наступил период, когда шансы получить большие деньги без особых усилий и способом, который Тревейны считали для себя единственно приемлемым, были наименее вероятны. Так что накопленное продолжало уплывать, а взамен ничего не поступало. Так продолжалось до тех пор, пока хозяином не стал Лео. Он оказался перед выбором: продавать остатки или делать то, что он стал делать. Как ему удалось установить контакт — ума не приложу… — Саймон вопрошающе уставился на девушку, но та покачала головой.