Наследница из Гайд-парка - Жаклин Нейвин Страница 38

– А там есть пруд? – спросил Эндрю, в первый раз проявляя интерес.

Триста объяснила:

– Эндрю любит воду, где он может поиграть со своими корабликами.

– Я хочу стать морским капитаном, – объявил Эндрю.

Роман побледнел:

– Ясно. Ну, я не знаю, есть ли там пруд. Но мы...

Он замолчал, поскольку оживление на лице Эндрю быстро исчезло и он разочарованно откинулся на подушки.

– Эндрю, – мягко произнесла Триста и замолчала, ясно давая сыну понять, что ждет, когда он на нее посмотрит. – Воздушные шары – это тоже очень интересно. Разве ты не согласен?

Эндрю скривился, но перечить не осмелился и потому неохотно кивнул в знак согласия.

– Думаю, это просто замечательно, – произнесла Триста, но было уже поздно. Роман выпрямился, подняв головой люк в крыше. Голова и плечи исчезли в отверстии люка, и Триста уже не могла видеть, как Роман говорил с кучером.

Огорченная поведением сына, Триста забрала игрушку у мальчика. На его негодующее возражение она тихо сказала:

– Я верну тебе это, когда у тебя улучшатся манеры.

Роман снова сел на сиденье с глубоким вздохом. Потом он пригладил волосы – обычно это означало, что он устал. Позади нее Эндрю сделал то же самое.

Они направились к Гайд-парку. На дороге было видно совсем немного экипажей. В этот час не было принято появляться в парке, чтобы людей посмотреть и себя показать, но они ехали не для этого.

– Вот этот пруд, – выкрикнул Эндрю, прильнувший к окну, как только понял, куда они направляются.

– Ты не должен этого делать, – сказала Роману Триста. Ей не хотелось, чтобы он уступал. Она давно поняла, что из поездки с Романом мало что получится, но ей было неприятно, если это станет ясно так быстро.

Роман не обратил внимания на ее слова.

– Это не пруд. Это Серпантин. Настоящее озеро.

Эндрю косо посмотрел на него. В первый раз он отреагировал на слова Романа, когда тот к нему не обращался.

Когда они вышли из экипажа, Эндрю выпрямился и сказал Роману, что ему понравилась поездка и он очень за нее благодарен. Триста сразу поняла, что он просил ее вернуть его кораблик.

Триста подумала, что напрасно вмешивается в отношения отца с сыном, и потому она выудила кораблик из ридикюля и вручила Эндрю.

– Вот, возьми.

– Можно мне пойти...

– Да.

Роман направился за ней следом. Похоже, он понял причину того, что кораблик побывал у Тристы. Она видела, как внимательно он смотрел, когда она отдавала кораблик.

Вздохнув, Триста двинулась за ними следом. Возможно, тетя Мэй права, утверждая, что Триста знает Романа не очень хорошо. В прошлом она его прекрасно знала. Но с той поры минуло шесть лет. Мог он измениться за это время? Кое в чем он казался другим.

Хотя во многом он явно остался прежним.

Они прошлись по берегу, Роман и Эндрю держались поодаль друг от друга, но шли почти в ногу, с той лишь разницей, что когда Роман поднимал ногу, Эндрю опускал. Затем Эндрю спустился к воде со своим кораблем. Роман же наклонился, чтобы поднять несколько камней.

Триста следовала за ними, наблюдая, как Роман внимательно оглядывает камни, прикидывая их вес. После изучения камни отправились в карман, разом испортив ровные линии хорошо скроенной одежды.

У Тристы на глаза внезапно навернулись слезы – на нее нахлынули воспоминания. Она прежде часто видела, как он собирает камни на берегу.

Роман снова взял камень и повернул его в руке указательным пальцем. При этом он принял свою особенную позу – откинув полусогнутую руку – и с силой кинул камень. Тот пролетел какое-то время, отскочил от воды, сделал еще один отскок... всего получилось пять раз, пока камень не утонул в глубинах Серпантина.

Эндрю поднял голову.

Роман вытащил еще один камень из кармана и изготовился для броска. Он произвел бросок очень мощно – эта сила всегда восхищала Тристу. Но бросок получился неудачным, камень нырнул в воду.

Пробормотав проклятие, Роман нахмурился. Триста невольно улыбнулась. Вылавливая в кармане еще один камень, Роман вынул то, что не было гладким камнем. Триста не могла разглядеть, что это было, и когда Роман опустил это обратно в карман, она была заинтригована.

Следующий бросок вызвал его довольную улыбку. Роман правильно замахнулся и метко кинул. Камень подекочил семь раз. Было видно, как Роман по-детски этому рад.

– Как ты этому научился? Этот вопрос задал Эндрю.

– Я часто ходил к пруду, когда был таким же, как ты.

– Ты плавал под парусом?

– Бывало. Я кидал камни, ловил рыбу, учился плавать. Мой лучший друг Джейсон умел кидать лучше меня, но, черт подери, я не знаю, как это ему удавалось.

– Лорд Эйлсгарт, – рассмеялась Триста, – следите за языком.

– О! – Он был удивлен, не понимая, что он произнес не так. Или, возможно, он только сейчас вспомнил, что и она здесь. Роман как-то странно, с робостью, посмотрел на нее, и в этом выражении было что-то трогательное и родное.

Он показал Эндрю несколько камней – они были тяжелые и с ровной поверхностью, благодаря которой могли отскакивать от водной глади. Эндрю тут же отыскал несколько камней, которые Роман нашел стбящими. Триста заметила, что Роман не относился к мальчику снисходительно. Он тщательно осмотрел камни и большую часть выбросил. Эндрю, однако, это нисколько не обескуражило.

Когда настало время бросать камни, Эндрю произнес:

– Нет, спасибо. – И он вернулся к своему кораблику.

Триста села на скамейку, чтобы оттуда наблюдать за ними и поразмыслить, что сейчас изменилось в ее жизни. Скоро она пришла к заключению, что все идет к лучшему. Теперь ей не надо мучиться, пытаясь скрыть свой секрет.

Роману пришлось сесть рядом с ней. Они оба молчали, наблюдая за Эндрю. После долгой паузы Роман спросил:

– И что он за ребенок?

– Он всегда был замечательным. Очень любознательным, энергичным. У него есть характер.

– Это естественно, с такой наследственностью. – Триста не поняла, кого он имеет в виду – себя или ее, но расспрашивать не стала. Он был прав. Во всем Эндрю повторял своих родителей, и они могли гордиться тем, что он унаследовал их черты.

– А чем он увлекается? Что он любит, чего желает?

– Он очень интересуется насекомыми с двухлетнего возраста. Собирает их уже долгое время, с того лета, когда мы переехали в Лондон. Мне часто приходилось брать его на продолжительные прогулки, чтобы он мог найти новые образцы для своей коллекции. Он увлечен своей коллекцией, каждому любимому насекомому он делает удобный дом, обеспечивает едой, а в конце дня мы освобождаем их, поскольку он боится, что их мамы скучают без своих детей.