Рука в руке - Франсуаза Бурден Страница 38

17 ноября

Рафаэль не знала, зачем она здесь. Ее ожидание постепенно теряло всякий смысл. Она хорошо понимала странность своего поведения. Она поселилась в первом попавшемся на пути отеле, где никто не сможет ее найти. Даже если будут искать. Но она не была уверена, что Руис захочет ее искать. И кстати, где Руис? Местная газета сообщила о возвращении из Севильи тяжело раненного французского матадора. Больше она ничего о нем не знала. Рафаэль представляла себе Руиса в поместье Васкесов, окруженного любовью и заботой. Она не могла представить ничего другого. Ее часто преследовал образ Марии: Мария в ожидании, Мария, склонившаяся над раненым младшим сыном, Мария, благодарящая Бога и всех святых за спасение Руиса… Рафаэль не могла не думать и о себе самой. Она чувствовала Пустоту внутри. Руис выбрал все. Этот сентябрь разделил ее жизнь на два периода: до Руиса и после Руиса. С одной стороны — привычная жизнь, ничем не выдающаяся, спокойная, с другой — яркий праздник и… пропасть. Два мира, которые существовали параллельно. И Рафаэль была посередине в ожидании. Ее чувства были так непонятны ей самой, что она не могла сделать и шага в сторону Руиса. Он стал для нее недосягаемым. Если он сам не пойдет ей навстречу, она никогда не сможет быть с ним. Руис в ореоле золотого сияния был далек от нее. Время должно излечить ее от безумия, но оно, казалось, остановилось. Несчастный случай в Севилье произошел совершенно неожиданно для Рафаэль. Ничто не могло вывести девушку из состояния оцепенения. Дни текли медленно, словно песок сквозь пальцы. Ничто не имело значения, и эта пустота была еще тяжелее, чем самые тревожные мысли. Где-то под этим грустным небом находился дом Виржиля, и там, в комнате, где ей не удалось побывать, был Руис. Может быть, в нескольких километрах от ее постели он наблюдает за теми же облаками? А в бассейне наверняка кружат по воде сухие листья. Хватает ли ему материнской нежности? А ночью видит ли он во сне того ужасного быка? Он живет, он все еще Руис Доминике Васкес. Она часто ходит на арены Арля, где однажды Жослин показал ей корриду. Теперь это простое слово вызывало у девушки тошноту. И, поскольку Руис выжил, она спрашивала себя, можно ли оправдать мучения людей мучением животных? Она не могла точно понять, чего же ей хотелось. Думая о Руисе, она могла представлять его только лежащим на песке Маэстранцы.

Ей не удавалось вспомнить его нежные глаза и детскую улыбку — перед глазами тут же всплывали картины насилия. Если бы она только могла увидеть Руиса хотя бы на один миг, хотя бы на фотографии, не кричащего от боли и бессилия, а счастливого! Возможно, тогда она смогла бы понять себя. Рафаэль бродила по Арлю, проходя путь от старинного театра до арен, каждый день в течение многих недель. Осень незаметно изменила цвета Прованса. Рафаэль не разговаривала ни с кем, наслаждаясь одиночеством. Она совершенно забыла Жослина. Для нее намного важнее стала драма Руиса и прогулки по лабиринтам своей памяти. Это было лучше, чем вернуться назад. Она знала, что в Париже быстро забудется это прекрасное шумное лето, а ей хотелось надолго сохранить его в своей памяти. У Рафаэль будто открылось второе дыхание. О будущем она подумает позже. О работе тоже. Она продала кольцо, подаренное Жослином, но сохранила перстень Руиса. Деньги интересовали ее только как средство для выживания. Будущее не интересовало ее вообще. Она была вне досягаемости: она наблюдала.

Однажды, когда она вернулась в гостиницу, ночной сторож сообщил ей, что ее ожидает женщина.

Не пытаясь скрыть своего волнения, Рафаэль решила, что этот момент настал, и открыла дверь в холл. Там сидела молодая женщина с чашечкой кофе, который она пила маленькими глотками. Рафаэль вошла, и женщина повернулась. У нее были темные волосы и довольно заметный животик, указывающий на большой срок беременности. Рафаэль нерешительно посмотрела на женщину. Девушка не могла вспомнить, кто это. Незнакомка поднялась, протянула руку и сказала с сильным испанским акцентом:

— Мы посмотрели друг на друга с любопытством.

Рафаэль почувствовала, что ее охватывает паника; в голове закружились всевозможные предположения. Она облокотилась на спинку кресла и приготовилась к худшему.

— Да, — произнесла она сдавленным голосом.

Женщина улыбнулась ей и села в кресло.

— Я так рада наконец встретиться с вами! Меня зовут Луиза Васкес. Я жена Пабло, невестка Руиса.

Похолодев, Рафаэль затаила дыхание.

— Пабло? — чуть дыша повторила она.

Луиза все еще улыбалась.

— Кажется, Руис серьезно поругался с моим мужем, раз мы с вами до сих пор не знакомы. А зря! Жослин мне передал по телефону, что вы, очевидно, остановились в гостинице, но не знал, в какой именно, а их так много в Провансе!