Видение в голубом - Николь Берд Страница 38

Джемма этого не допустит. В своем стремлении поддержать подругу Джемма почувствовала, что терзавшая ее боль немного поутихла. Войдя в дом, они задержались в прихожей, чтобы снять свои шляпки и шали, и только Луиза обратилась с вопросом к лакею, как раздался стук в дверь.

Неужели вернулся сэр Лукас?

Джемма, понимавшая, как много понадобилось Луизе душевных сил, чтобы совершить прогулку в парк, втайне надеялась, что возвращение жениха поднимет настроение у Луизы.

Она уже намеревалась подняться к себе наверх, с тем, чтобы оставить их наедине, как вдруг Луиза жестом указала ей на гостиную.

— Посмотрите, Смелтерс, кто там? — попросила она лакея.

Джемма последовала за подругой в гостиную, где, не спеша, усевшись, они приготовились встретить любого, кто бы ни пожаловал к ним в гости.

Они спокойно ждали, пока не вошел лакей. Выражение его лица было совершенно бесстрастным и невозмутимым, хотя Смелтерс стоял, выпрямившись во весь свой рост. Джемма знала, что таким образом Смелтерс пытался скрывать свои чувства.

— Мисс Крукшенк, к вам с визитом леди Гейбриел Синклер, — громко, отчеканивая каждое слово, объявил лакей.

Все замерли. Повисла гнетущая тишина. Джемма затаила дыхание, но, увидев, что Луиза, придя в себя, поднялась, тоже встала.

Леди Гейбриел двигалась легко и грациозно. О Боже, как она красива, подумала Джемма. Прекрасные волосы жены лорда Гейбриела были убраны назад, синие глаза холодно поблескивали, на лице застыло безмятежное выражение. Ее наряд был великолепен. Держалась она в высшей степени достойно.

Джемма и Луиза присели в глубоком реверансе. Леди Гейбриел тоже присела.

— Пожалуйста, присаживайтесь, леди Гейбриел, — предложила Луиза. Она учащенно дышала от волнения, однако сохраняла самообладание, чем вызвала у Джеммы восхищение. — Как приятно, что вы соблаговолили навестить нас. Смелтерс, пожалуйста, принесите нам чаю, — обратилась к лакею Луиза, едва леди Гейбриел опустилась в кресло. Гостья скользнула быстрым взглядом по лицу Джеммы.

Джемма вспыхнула, однако надеялась, что покраснела не настолько сильно, чтобы это бросалось в глаза; к тому же она рассчитывала, что после прогулки в парке следы слез уже не так сильно заметны.

Луиза присела, но тут спохватилась, что не представила друг другу присутствующих.

— Прошу извинить меня, леди Гейбриел., это моя подруга, мисс Джемма… Смит. Джемма, это леди Гейбриел Синклер.

Джемма пришла в замешательство и что-то пробормотала.

Леди Гейбриел улыбнулась ей, затем снова повернулась к Луизе:

— Я опасалась, что моя записка может показаться чересчур краткой, поэтому решила приехать сама и все объяснить. Надеюсь, вы не против.

— Конечно, нет, — отозвалась Луиза. — Я не ожидала, если это не слишком самонадеянно с моей стороны… — Тут она окончательно запуталась и умолкла.

— Ни в коей мере, — ответила леди Гейбриел, ее выдержка поражала. Она опять улыбнулась, чтобы приободрить Луизу. Джемма заметила, как ее подруга перевела дух.

С некоторой задумчивостью во взоре Джемма снова переключила все внимание на гостью. Будучи немного старше, чем Луиза и Джемма, леди Гейбриел являла собой образец леди, какой со временем мечтала стать Джемма, если, конечно, имела на это право. Она подозревала, что и Луиза была в восхищении от их гостьи. Интересно, была ли мама Джеммы в молодости такой же — грациозной, великодушной, с умным проницательным взглядом и безукоризненными манерами? Но теперь Джемма никогда этого не узнает. Ей снова стало невыносимо больно и горько, но она прогнала прочь печальные мысли.

— Признаться, я была не в настроении, — продолжала леди Гейбриел. — В прошлом году я с такой радостью ждала ребенка. Это был бы мой, то есть наш, первый ребенок. Но так получилось, что его не стало. Эта утрата до сих пор болью отзывается в моем сердце, особенно… — Она запнулась, впервые ей изменило спокойствие, глубокие синие глаза наполнились страданием и тревогой.

Неужели она не может снова забеременеть? Это действительно тяжелый удар для нее, подумала Джемма. Луиза залилась краской.

— О, я знала об этом. Я была там, когда вы, ну, вы, наверное, не помните, тяжело болели. Я понимаю, насколько мучительным было перенесенное вами разочарование. Прошу извинить меня, леди Гейбриел, за то, что докучала вам своей легкомысленной просьбой.

Сказанное Луизой прозвучало искренне, выраженное ею соболезнование было непритворным, так, во всяком случае, показалось Джемме. Ей было также приятно видеть, что Луиза в своем сострадании, по всей видимости, отказалась от прежних честолюбивых намерений. Это характеризовало ее подругу с самой лучшей стороны, и Джемма молча воздала ей должное.

Когда лакей принес на подносе чай, пирожные и печенье, разговор на время прекратился. После того как лакей удалился, Луиза налила чашку чая и подала гостье.

— Спасибо, мисс Крукшенк, — поблагодарила ее леди Гейбриел. — Можно мне звать вас Луизой? Я благодарна вам за поддержку, которую вы только что оказали мне. Я немного пришла в себя. А то ведь все время думаю только о себе. Кстати, в этом виноват мой муж, который всячески балует меня. Я должна вернуться к прежнему образу жизни и прогнать прочь печальные воспоминания.

Выражение лица у Луизы изменилось, в глазах у нее вспыхнула надежда.

— О, пожалуйста, зовите меня просто Луизой, я буду рада. Но вы действительно хотите…

— Знаю по собственному опыту, насколько важен для начинающего первый сезон, — улыбнулась леди Гейбриел, причем Луиза, как успела заметить Джемма, покраснела от удовольствия. Но тут же спохватилась и сказала:

— Миледи, я должна сообщить вам кое-что, чтобы вы не оказались в неловком положении. — Ее голос дрогнул, Луиза перевела дух и продолжила: — Уверяю вас, у меня очень респектабельная семья. Но дело в том, что мой отец владел несколькими шерстяными фабриками на севере, а также множеством магазинов. Если вы находите это неприемлемым, я не стану злоупотреблять вашей добротой.

Леди Гейбриел окинула Луизу задумчивым взглядом.

— Я ценю вашу откровенность, Луиза, но вам нечего опасаться. Мой собственный отец, родом из очень почтенной и уважаемой семьи, обожал машины и даже изобрел некоторые из них. В основу его состояния, а также моего наследства, как и моей сестры, легли полученные им патенты и изобретения; он усовершенствовал ткацкие станки, которые наверняка применялись на фабриках вашего покойного отца. Разве я могу относиться неуважительно к тем, кто зарабатывает деньги честным трудом и своими талантами?

Луиза широко раскрыла глаза.

— И вам, никто не выказывал неуважения? О, прошу извинить меня.

— Если и случалось нечто подобное, я не обращала внимания на такие глупости, — сообщила леди Гейбриел. — Я знаю, насколько порой бывают щепетильны некоторые представители высшего света, но не придаю этому никакого значения. Я даже представить себе не могу, чтобы кто-нибудь осмелился пренебрежительно относиться к Хиллам или Синклерам. — Отмахнувшись от столь нелепого предположения, леди Гейбриел продолжила: — Один из моих близких друзей, мистер Эндрю Форсайт, устраивает на следующей неделе бал. Это небольшой и блестящий вечер, но Салли на редкость любезная хозяйка, и, кроме того, это неплохая возможность для вступления в высшее общество. Она просила меня приехать, однако я колебалась. Но теперь решила поехать — кроме того, я прослежу, чтобы она пригласила вас и вашего жениха, а также вашу подругу.