Шепот небес - Кэндис Проктор Страница 38

– Он день и ночь следил за мной, назначал на самые тяжелые работы, всеми силами пытался вывести из себя. Но я решил во что бы то ни стало не поддаваться.

– И что же случилось дальше? – взволнованно спросила Джесси, тронутая его рассказом.

– Однажды мне пришло письмо. В конверте с черной каймой.

У Джесси защемило сердце. В таких конвертах посылали извещение о смерти.

– Однако с тех пор, как я получил последнее письмо, еще не прошло положенных двух месяцев, – с мрачным видом продолжал Лукас. – И Лэм сжег извещение прямо на моих глазах.

Лукас помолчал. Джесси видела, что у него от волнения ходит кадык.

– Я понял, что умер кто-то из моих близких. Но кто? Я не знал. И я словно обезумел. Я убил бы Лэма, если бы меня силой не оттащили от него. Меня приговорили к году каторжных работ в кандалах и тремстам ударам плетью.

– Но вы потом узнали, кто из близких вам людей умер?

Лукас не сразу ответил. Джесси поняла, что ему не хочется вспоминать такие горькие минуты.

– В извещении говорилось о смерти женщины по имени Каролина Риардон, – наконец произнес он. – Она должна была стать моей женой. Каролина умерла во время родов.

Джесси стало трудно дышать, воздух казался ей слишком влажным, рев водопада оглушительным.

– Поверьте, мне очень жаль… – пролепетала Джесси, но Лукас жестом остановил ее.

– Вы меня неправильно поняли, – покачал он головой. – Ребенок был не мой.

– Она не стала ждать вас?

Лукас некоторое время молча разглядывал пенящиеся буруны у своих ног.

– Я сказал ей, чтобы она не ждала. Когда меня приговорили к каторге, я попросил ее считать, что я умер, и освободил от всех клятв и обещаний. – Лукас поддел носком сапога небольшой камень, лежавший на валуне, и сбросил его в воду. – Сначала она не хотела ничего слышать и рассердилась на меня за эти слова. Каролина сказала, что будет ждать вечно.

– Но она не смогла сдержать слова?

Лукас стоял, не сводя глаз со стройного ствола высокого эвкалипта, росшего на берегу ручья.

– Она пришла ко мне на свидание перед самой отправкой нашей партии каторжников из Ирландии в Англию. Каролина сообщила, что встретила человека, которого полюбила всем сердцем и который, как она уверяла, способен сделать ее счастливой. И хотя ей очень тяжело, она решила честно сказать мне об этом.

– Представляю, как вы расстроились.

Лукас скрестил руки на груди. Он все так же стоял на высоком валуне вполоборота к Джесси, разглядывая противоположный берег ручья. Его лицо сохраняло непроницаемость.

– Ничуть. Я ведь уже освободил ее от всех клятв и обещаний. Я, по существу, умер для нее. Мне не хотелось, чтобы она испортила свою жизнь из-за меня.

Лукас перебрался на валун, где сидела Джесси, и присел рядом, прислонившись спиной к высокому камню. Теперь он находился так близко, что она могла бы дотронуться до него, если бы протянула руку. Джесси очень хотелось прикоснуться к Лукасу, погладить его по плечу, утешить, успокоить.

– Каролина сказала, что все еще любит меня, – грустно улыбнулся Лукас. – И что всегда будет любить. А потом добавила, что я, по ее мнению, никогда по-настоящему не любил ее, потому что если бы действительно любил – любил больше чести, больше жизни, – то не преступил бы закон и не обрек бы себя на лишения.

– Она несправедливо поступила с вами.

– Вы так считаете? – Лукас внимательно взглянул на Джесси. – А мне кажется, она говорила правду. Я любил ее, конечно, но любил недостаточно для того, чтобы отказаться от своих намерений и не делать того, что я сделал.

Джесси поняла, что совершенное Лукасом преступление слишком серьезно и брату не удастся добиться помилования. На совести Лукаса что-то пострашнее участия в деятельности нелегального общества или покушения на убийство надсмотрщика. Однако Джесси страшилась услышать рассказ о его главном преступлении.

– Человек, за которого Каролина вышла замуж, имел исполинский рост. И зачатый им ребенок вышел очень крупным. Сама же Каролина была изящной женщиной. Она чем-то походила на вас, вот только цвет волос у нее другой, каштановый, а не золотистый.

Лукас не отрывал взгляда от локонов Джесси, и на мгновение ей показалось, что он сейчас дотронется до них. Одна из прядей выбилась у нее из прически и щекотала шею. Но Лукас, конечно же, никогда бы не осмелился прикоснуться к ее волосам, как бы ей самой того ни хотелось.

– Вы ни в чем не виноваты, – мягко произнесла она, видя, что он терзается угрызениями совести.

Лукас закрыл глаза и судорожно вздохнул.

– Вы так думаете? Если бы я не совершил преступление и не попал на каторгу, ребенок мог быть моим и Каролина не умерла бы.

– Человек не может предугадать будущее.

Он посмотрел на нее с такой болью, что у Джесси сжалось сердце.

– Вы действительно считаете, что я не виноват в смерти Каролины?

Джесси больше не могла сдерживаться. Ей страстно хотелось дотронуться до него, утешить, успокоить его совесть. Протянув руку, она погладила Лукаса по щеке кончиками пальцев. Но от первого же прикосновения в ее крови зажегся огонь, и у Джесси перехватило дыхание. Его щеки и подбородок покрывала щетина, от кожи исходило тепло. Лукас оцепенел, пораженный тем, что она сделала.

– Мисс Корбетт… – хриплым голосом пробормотал он.

– Нет, не называй меня так… – Джесси коснулась его теплых губ. – Ничего не говори. Молчи… и не останавливай меня.

Глядя ему в глаза, Джесси обвила его шею руками. Она знала, что он никогда не осмелится поцеловать ее, и поэтому решила сделать это сама.