Страстная женщина - Вирджиния Хенли Страница 38

Вдруг она почувствовала, как ее тугой бутон распустился, наливаясь нестерпимым жаром. Средоточие женского естества напомнило Бесс экзотическую орхидею, роняющую алмазные капли росы. Она вскрикнула и с силой укусила Кавендиша за руку.

Почувствовав, что ее лоно увлажнилось, Уильям осторожно просунул туда мизинец и сразу наткнулся на преграду.

— Дорогая, значит, ты сказала мне правду! — В ошеломленном Уильяме вспыхнула радость и наполнила сердце самой пылкой любовью, какую он когда-либо испытывал.

Бесс была поглощена необычными ощущениями. Она и не воображала, что прикосновение мужчины способно доставить столь изощренное наслаждение.

— Я была совершенно невежественна, — шепотом призналась Бесс.

Кавендиш заключил ее в объятия.

— Я хочу, чтобы все тонкости плотских наслаждений ты познала со мной. — Впервые в жизни он так стремился обладать женщиной, но его страсть смешивалась с непреодолимым желанием защитить Бесс. Кавендиш знал, что она перешагнула некий невидимый порог, позволив ему прикоснуться к запретному местечку и доставить ей наслаждение. Очевидно, Бесс решила довериться ему. Конечно, не сразу, но чувственность возобладала в ней над рассудительностью.

Уильям предусмотрительно решил не злоупотреблять доверием. Он не имел права дать волю жажде, так долго мучившей его. Только железная воля помогла ему обуздать нестерпимое желание. Овладев собой, Кавендиш постарался доставить Бесс обещанное удовольствие.

Обхватив ее лицо ладонями, он коснулся ее губ.

— Ты так прекрасна, что у меня перехватывает дыхание! — Уильям целовал ее благоговейно, как хрупкий, драгоценный сосуд. Постепенно поцелуи стали продолжительнее, языки заплясали во ртах.

Бесс никак не могла насытиться поцелуями. Губы Кавендиша были то нежными и умоляющими, то твердыми и требовательными. Бесс отвечала поцелуем на поцелуй, выказывая пыл и страсть, подчиняясь требованиям Уильяма, доходя до чувственной одержимости.

Сильные Ладони Кавендиша гладили ее по спине, взбирались к плечам, скользили по роскошной груди.

— Позволь мне взглянуть, как ты выглядишь в аметистовом ожерелье и кружевных чулках.

Бесс совсем забыла, что на ней по-прежнему кружевные чулки, и, когда Кавендиш поднес ее к зеркалу и поставил перед ним, она изумилась. Пылающие волосы в беспорядке разметались по плечам, на обнаженной груди сверкали аметисты, как драгоценный убор языческой богини. Яркие чулки резко контрастировали с бледными бедрами и набухшими розовыми складками. Бесс залилась краской, разглядывая эротическое отражение в зеркале.

Она вскрикнула, когда Кавендиш опустился перед ней на колени, взялся обеими руками за ее ягодицы и притянул к себе. Он покрыл сливочно-белые бедра поцелуями, легонько подул на рыжие завитки, приподнимая их. Кончик его языка безошибочно отыскал крупный бутон, обвел его и втянул в рот.

Не успела Бесс возразить, как ею овладело безумное возбуждение. Завороженно глядя в зеркало, она наблюдала, как ее собственные пальцы перебирают волосы Кавендиша, притягивая его голову ближе к раскаленному холмику. Ее спина изгибалась от небывалого наслаждения. Низкий, воркующий смешок сорвался с губ Бесс, когда она вспомнила слова Фрэнсис. Да, Повеса Кавендиш и вправду умел исцелять головную боль.

Выкрикнув его имя, Бесс почувствовала приближение экстаза. Не в силах устоять, она опустилась на колени, обмякла в объятиях Кавендиша и уткнулась лицом ему в грудь. Когда комната перестала вращаться перед ее глазами, Бесс отстранилась и испытующе вгляделась в глаза Уильяма:

— Я очень испорченная, да?

— Бесс, милая, ты — самая невинная и вместе с тем страстная женщина, какую я когда-либо встречал.

И тут Бесс пронзила невероятная мысль: «Именно об этом говорила принцесса! То же самое произошло между адмиралом и Елизаветой!»