Пират и язычница - Вирджиния Хенли Страница 38

Но Саммер, шагнув к нему, упрямо покачала головой.

– Я первая, – возразила она и, сев рядом, осторожно обвела пальчиком контуры его лица. Его плечи были невероятно широкими и мускулистыми, и пальцы Саммер скоро запутались в густой поросли черных завитков на торсе, переходившей в узкую дорожку и исчезавшей под штанами.

Она уже протянула руку, чтобы коснуться его, но в последний миг струсила и заколебалась. Рурк мягко, но решительно накрыл ее ладонь своей и положил на свой набухший фаллос. Могучая плоть тут же вздрогнула, словно от прилива крови. Удивленно охнув, Саммер поспешно отдернула руку.

– Ласкай меня, любимая, – умоляюще попросил Рурк.

Она послушалась, но на этот раз старательно принялась гладить его могучую грудь.

– Рурк Хелфорд, ты олицетворенное искушение! Соблазнителен, как сам грех! – выдохнула она.

Не выдержав сладостной пытки, он рывком привлек Саммер к себе.

– Ты еще не познала грех… пока.

– Но я не все успела рассмотреть! Это лишь начало.

Рурк довольно рассмеялся и, подмяв жену под себя, широко развел ее руки и навис над ней, с каждым биением сердца все сильнее влюбляясь в это непредсказуемое существо.

– Неужели твое любопытство еще не удовлетворено?

– И никогда не будет, – заверила Саммер.

Рурк припал к ее губам.

– Я оправдал твои ожидания? – спросил он, поднимая голову.

– Да, и даже более того. Но ты такой огромный… там…

Ее пальцы ловко развязали гульфик и обхватили рубиновую головку восставшего орудия любви. Рурк вздрогнул, как от ожога.

– Не думала, что ты весь покрыт черными волосами… особенно внизу, но мне ужасно нравится!

– А разве между твоими прелестными ножками нет эдакого темного шелковистого газончика? – поддразнил Рурк.

– Верно, но откуда ты знаешь? – простодушно удивилась Саммер, и, ошеломленный такой наивностью, Рурк в очередной раз уверился, насколько неопытна его молодая жена. Он снова занялся крохотными пуговками ее нарядного платья. Непорочно-белый цвет напомнил ему об их первой встрече. Тогда Саммер была в одной сорочке.

Жажда плоти заливала глаза багровым пламенем. Но Рурк упрямо твердил себе, что торопиться нельзя – слишком доверчива Саммер, и он не может грубо пробудить ее от сладкого сна. Недаром она без споров и сопротивления подняла руки, чтобы Рурк смог без помех снять с нее платье.

Она лежала под ним в тонкой кружевной сорочке и чулках, и Рурк пожирал ее глазами, потемневшими от сдерживаемой страсти.

– Позволь и мне раздеться, – пробормотал он, вставая. Саммер немедленно села. Огромные округлившиеся глаза не отрывались от его рук.

О’де шосс соскользнули с бедер, и Рурк остался обнаженным. Из жестких густых завитков гордо, как молодое деревце, поднималась рвущаяся в битву плоть. Мощные, подобные мраморным колоннам ноги бугрились мускулами.

– Ру! – испуганно охнула восхищенная Саммер. Но он, не давая ей опомниться, притянул к себе и с облегчением понял, что сумел развеять ее страхи. Он бережно спустил с плеч Саммер бретельки, и теперь между ними почти не осталось преград. – Интересно, что я почувствую, когда мои груди начнут тереться о твой мех?

Привстав на носочки, она тут же удовлетворила свое любопытство, и Рурк, стиснув зубы, застонал. Однако желание продлить любовные игры оказалось сильнее.

– Теперь твоя очередь ждать. Я еще не насмотрелся, – сообщил он, отстранив жену. Ее кожа мерцала подобно редкостной жемчужине. И хотя она никогда раньше не была с мужчиной, все же не испытывала ни малейшего смущения.

Он запустил руки в тяжелую массу волос, поражаясь их блеску и шелковистости. Ощутив свежий тонкий аромат, Рурк поднес к губам длинный локон. Саммер почти бессознательно повторила его жест, целуя упавшую ему на плечо прядь. Рурк задрожал. Ее чуть раскосые глаза пылали желанием, и в это мгновение она казалась Рурку прекраснейшей из женщин.

– Святой Боже, ты так же неукротима и великолепна, как тропический ураган! – поклялся он, прижавшись губами к ее шее.

Кружевная сорочка Саммер с тихим шелестом упала на ковер. Только сейчас девушка немного пришла в себя и увидела массивную кровать под парчовым балдахином. На подушке лежал багряный цветок гибискуса, как символ утраченной невинности. В эту минуту Саммер поняла, что ее муж, как и она сама, – настоящий язычник в душе. Дикий и свободный.

Пока Рурк, стоя на коленях, снимал с Саммер кружевные чулки, она пристально вглядывалась в его лицо, словно хотела запомнить каждую черту. Веки Рурка отяжелели, губы упрямо сжались. Как она мечтает о его неистовых поцелуях!

Он слегка развел ее ноги, чтобы наконец увидеть таившееся между ними сокровище, и она осмелилась негромко спросить:

– А я? Оправдала твои ожидания?

– Абсолютно! Именно такой я тебя и представлял. Нет, неправда, ты в тысячу раз соблазнительнее!

Он нежно поцеловал узкую ступню и признался, не боясь испугать и шокировать девушку:

– И всякий раз, вспоминая о тебе, я воображал, что возлежу на твоем лоне.

Саммер тоже встала на колени.

– Посвяти меня в тайны плотской любви, – прошептала она, и Рурк понял, что любит эту женщину. Любит безумно, безрассудно и безоглядно.

Он приник истосковавшейся плотью к входу в ее пещерку, и Саммер вздохнула от удовольствия. Снова и снова он настойчиво скользил по сомкнутым створкам, срывая бессвязные стоны с губ девушки. Непонятные ощущения внизу живота росли, становясь все острее, и ей хотелось громко кричать от неизведанной доселе томительной боли-наслаждения.

– О Иисусе, как же долго я мечтал очутиться в тебе! Позволь мне уложить тебя на постель, чтобы ты смогла принять меня.

– Да ты шутишь, Рурк! Это просто невозможно! – засмеялась девушка, и Рурк смутился. Она, такая любящая и доверчивая, именно потому, что воображает, будто между ними больше не осталось секретов. – О, Ру, прошу тебя, не останавливайся, – взмолилась она, выгибаясь, и он попросил Бога лишь о том, чтобы Саммер всегда оставалась такой пылкой. Он должен сделать так, чтобы эта ночь запомнилась ей на всю жизнь. Пусть в памяти сохранится не боль, а экстаз, бесконечный, будоражащий, греховный. Но как этого добиться?..

Он положил Саммер на постель, раздвинул ей ноги и, склонившись над ними, положил ее бедра себе на колени. И только тогда нежно погладил крохотные складочки.

Вскрикнув, Саммер бессознательно выгнулась и раскинула ноги еще шире. Взяв в руку истомившуюся плоть, Рурк направил копье прямо в сердцевину цветка и прижался к нерасцветшему бутону ее женственности. Саммер, застонав, стала самозабвенно извиваться.

– Господи Боже, только не двигайся, – хрипло приказал он, и Саммер на мгновение замерла, но Рурку этого было достаточно, чтобы овладеть собой и сохранить неспешный восхитительно-чувственный ритм. Он неотрывно наблюдал за ней. Видел, как опускаются ее ресницы, как запрокидывается голова, как розовеют щеки и шея.