Слишком идеально - Джулия Ортолон Страница 38

Поэтому хочу честно вас предупредить: я буду столь же настойчива, пытаясь вам помочь. Понимаю, вы очень нервничаете в ожидании сегодняшнего вечера, но, право же, вам нечего волноваться. Мне совершенно все равно, как вы выглядите. Думаю, когда я вас увижу, вы будете только рады, что решились открыть свое лицо. Наверно, ничто не сравнится с тем чувством, которое испытываешь, преодолев давний страх.

— Эйми… — вздохнул он. — Я не могу вам показаться.

— Нет, можете. — Она послала ему ослепительную улыбку. — Клянусь, все будет хорошо.

— Вы не знаете меня, Эйми. Узнай вы меня хорошенько, я бы пришелся вам совсем не по душе.

— Я вас знаю, — уверенно возразила она. — То, что я вас никогда не видела, еще не означает, что я вас не знаю. Я знаю, что вы честный, заботливый и отзывчивый. Мне с вами очень приятно общаться, я еще никогда не чувствовала себя так легко и непринужденно, разговаривая с мужчиной. Вы же сами говорили, что мы друзья! Прошу вас как друга: наберитесь смелости и доверьтесь мне.

На Байрона снова нахлынул приступ тревоги. Нужно отговорить Эйми от этой затеи, объяснить, чем плоха эта идея.

— А что, если, когда мы встретимся, я скажу, что хочу, чтобы нас связывало нечто большее, чем дружба? — «Вот оно», — подумал Байрон. После этого она наверняка не захочет с ним встречаться. — Я нахожу вас привлекательной, Эйми, — добавил он для пущей убедительности. — Очень привлекательной.

Он ожидал, что при этих словах она побледнеет. Но вместо этого она залилась ярким румянцем и потупилась, чтобы скрыть улыбку.

— Знаю.

Что? Байрон воззрился на нее, потеряв дар речи. Эйми бросила в камеру застенчивый взгляд, однако было видно, что решимость ее сломить не так-то просто.

— Пока что я не могу ничего обещать. Трудно сказать, что мы испытаем, встретившись лицом к лицу. Единственное, что я знаю: вы заставили меня переменить отношение к себе. Может быть, рядом с вами я действительно могу стать другой… Но так ли это, выяснится лишь при условии, что вы откроете дверь и покажетесь. Гай, я очень хочу с вами встретиться. Пожалуйста.

Байрон глядел на Эйми и страстно желал, чтобы он и в самом деле был тем, кого она рисует в своем воображении.

Кем угодно: долговязой жердью, здоровенным зверем, — только не таким, каким он был на самом деле: поразительно привлекательным снаружи и до ужаса уродливым внутри.

— Не могу, Эйми. Вы придете в ужас.

— Не приду я в ужас. — Она вскинула подбородок, и Бай-(рон понял, что допустил ошибку: у Эйми всегда прибавлялось храбрости, когда она защищала других. Чем больше он будет твердить о том, как он страшен, тем больше у нее прибавится решимости. — Я храбрее, чем вы думаете. Знаете, сейчас вы меня даже немного обидели этими словами. Однако я не буду пока на вас давить — вы и так напуганы. Набирайтесь пока что смелости. А вечером мы с вами поужинаем вместе.

— Нет.

Она решительно нахмурилась:

— А я говорю «да».

С этими словами она повернулась на каблуках и вышла вон из комнаты.

Байрон остался стоять перед мониторами как громом пораженный. А он-то думал, что ни о какой любви здесь и речи быть не может! Ему вспоминалось ее вчерашнее признание и ее сегодняшние слова: «Может быть, рядом с вами я действительно могу стать другой»…

Сколько ей, наверно, храбрости потребовалось, чтобы это сказать! Она фактически предложила себя мужчине, которого считает уродом. Хотя, может, это не просто храбрость. Может, Эйми легко и спокойно рядом с Гаем.

Если бы только можно было стать тем, кем она его себе представляет! Тогда бы он затащил ее в постель и научил бы ее получать удовольствие от занятий любовью. Байрон не сомневался, что у него это получится. Все его любовницы твердили, что в постели ему нет равных. Он разочаровывал женщин во время, свободное от занятий любовью.

Интересно, какой Эйми окажется любовницей?

Все его тело вдруг воспрянуло к жизни, причем Байрон испытал не только физическое влечение, но и неожиданную нежность. Он страстно желал, чтобы Эйми принадлежала ему. Никогда в жизни он не испытывал ничего подобного.

Он хотел отринуть это чувство, но обновленная часть его души никак не желала расставаться с этой мыслью. Байрон хотел заняться с Эйми любовью. На смену этой мысли пришла другая: а вдруг он сможет стать таким, каким она его себе представляет? Конечно, он не страдает физическим уродством, да и отшельником до недавнего времени его было трудно назвать. Но что, если тот человек, кого он играл во время элитных приемов и вечеринок, не настоящий Байрон?

Он понял, что никогда больше не хочет надевать маску скучающего циника Байрона Паркса. Неужели у него хватит смелости заявить всему миру, что он тоже способен чувствовать, что ему вовсе не безразличны многие вещи? Ему вспомнилась реакция Чада на проявленное участие. Если Байрон вернется в Голливуд и начнет вести себя так, как привык вести себя с Эйми, многие просто лопнут со смеху. Байрон Паркс, который столько лет глумился над сентиментальными слюнтяями, сам превратился в одного из них!

А что, если не возвращаться в Голливуд? Не может же он вечно прятаться на Сент-Бартсе! Рано или поздно его местонахождение вычислят. К тому же Байрону совсем не улыбалось всю оставшуюся жизнь маскироваться под Бофорта. Он с самого начала решил, что этот план с переодеванием временный.

Может, уже пора выйти из тени?

По спине у него пополз легкий холодок ужаса. Готов ли он? И как отреагирует Эйми?

Эти вопросы не давали Байрону покоя все то время, что он перевоплощался в Бофорта. Нельзя полагаться на решения, принятые ночью. Сегодня он хотел еще раз все хорошенько обдумать.

Одевшись, он спустился по витой лестнице к двери во внешней стене, а затем вышел по тропинке во внутренний двор. Если Эйми сейчас стоит у раковины и моет посуду, то, увидев Ланса Бофорта, она решит, что он идет из города.

Нельзя было не подивиться, насколько продвинулись дела у бригады садовых декораторов. Байрон стоял во дворе и разглядывал нижний этаж форта. Сотни дверей вели в старые кладовые, на конюшни и в темницу, расположенную в подвале под башней. Он вспомнил, как Эйми сказала, что в таком форте можно было бы устраивать замечательные вечеринки.

Она права. Если реконструировать все три этажа форта, сюда поместится много гостей. Когда Байрон перестанет прятаться от людей, можно будет приглашать сюда тех, кто ему действительно нравится. Эти вечера совсем не будут похожи на шумные вечеринки со свободным входом для всех желающих, которые он устраивал в своем доме на Голливудских холмах. Это будут тихие, спокойные обеды. А днем можно будет посидеть у бассейна. Он представил, как Эйми готовит и помогает ему развлекать гостей.

От этой мысли Байрон вздрогнул. Что это ему в голову взбрело? Он рисует себе картину будущего, в корне отличного от его прошлой жизни, и центром этого будущего является Эйми! Он даже не придумал еще, как открыть ей, кто он есть на самом деле. Еще не известно, как она отреагирует, узнав, что все это время Гай ей лгал и он вовсе не тот, за кого она его принимала. Даже если он поселится на Сент-Бартсе, все равно нужно будет время от времени наезжать в Голливуд. Жизнь его была тесно связана с другими знаменитостями, и папарацци всегда следовали за ним по пятам. Если Байрон Паркс женится на Эйми Бейкер, таблоиды никогда не оставят ее в покое.