Школа гетер - Елена Арсеньева Страница 38

— Расскажи нам лучше о толковании вещих снов, — пренебрежительно бросила Маура. — Наверное, человек, который спит недели и месяцы, — большой знаток снотолкования!

Все так и ахнули.

— Маура совсем обнаглела, — прошептала робкая Нофаро. — Невежа! Кому-нибудь другому это не сошло бы с рук!

— Она знает, что Херея не позволит ее наказывать, — с сожалением вздохнула Гелиодора. — Он ведь к ней в самом деле вожделеет! Филлис рассказала мне, что Херея обожает смотреть, как Маура забавляется с Клитией, подражая некоторым женщинам с острова Лесбос… — шептала Гелиодора. — Они трибады! Урнинги! [39]А может быть, и сам Херея играет с Маурой руками и языком, как он хвастался.

— О боги! Какой ужас! — смущенно всхлипнула Нофаро. А Лаис ничего не успела сказать, потому что снова раздался голос Кириллы:

— Да, ты права, фессалийка: я сплю, чтобы вещие сны мне являлись. Но не приходят они по заказу — долго порою их ждешь… Так я ждала, почивая на ложе, пока не изведала тайну. Только тогда я смогла пробудиться и вновь появиться в Коринфе.

— Ты можешь прозревать будущее? Как дельфийский оракул? — восхищенно спросила Гелиодора.

— Что это значит? — спросила простодушная Нофаро. — Кто он такой — дельфийский оракул?

— Деревенщина! — презрительно процедила Маура. — Ничего-то ты не знаешь!

— Я тоже не знаю! — с вызовом бросила Лаис.

— И я, и я… — смущенно признавались другие девушки, и даже Филлис прошептала, рискуя прогневить Мауру:

— И я.

— Зато, без сомненья, все знает вот эта девчонка, — улыбнулась Кирилла Мауре. — Так пусть же она нам поведает, кто он — дельфийский оракул!

— Оракул — это такой древний старик, он живет в Дельфии, — бойко начала Маура. — Он сидит на пне в священной роще и гадает всякому, кто пожелает, по линиям руки!

И она с торжеством воззрилась на Кириллу.

— Здесь соответствуют истине только два слова — священная роща, — усмехнулась старая колдунья. — Оракул — это пророчество бога, кое от имени бога произносит избранник его. В Эпире дуб рос священный в священнейшей роще — и предвещания неба, жрецы уверяли, порою звучали в шуме листвы. Дельфийский оракул был в Дельфах, а не в какой-то там Дельфии, как говорит фессалийка. Оракул чрез Аполлонову жрицу вещал. Пифией жрица звалась! Пифий искали для Аполлона среди самых мудрых колдуний. Я тоже такой оказалась и пифией в Дельфах была. Я долго постилась и омывалась в священном Кастальском ключе, в транс я священный впадала, изрекая пророчества именем бога… Там обрела я уменье грядущее видеть, а также в давно позабытое взором проникнуть — и людям его показать.

— Что говоришь ты, наставница? — насторожилась Лаис. — Ты способна увидеть то, о чем не может вспомнить человек? Способна таинством оживить его память? Это правда?

— Почему ты о том вопрошаешь? — спросила своим надтреснутым голосом Кирилла.

— Наша пыльная львица никак не может вспомнить, скольким мужчинам она дарила свою благосклонность! — захохотала Маура, и Лаис почувствовала, что Гелиодора стиснула ее руку, призывая быть осторожней.

В самом деле, Лаис забылась. Еще миг — и она выдала бы тайну Фания… А заодно и подвергла бы опасности Дарея.

— Я просто так спросила, — пробормотала она.

— Ну что же, — кивнула Кирилла. — А теперь мне б хотелось начать матиому. Я не впервые аулетрид обучаю и знаю, конечно, что многим из вас странно и стыдно ходить голышом постоянно. Гимнофилия, телом нагим любованье, Афродите Пандемос угодна! А еще знать вы должны, что для вашего ж блага придумано правило это! К несчастию, слишком уж много завистниц у вас, у гетер… Замужние жены и девы, что служат Афине и Гере, вас ненавидят за то, что мужчины ваших объятий так жаждут, в них находя утешенье и отдохновенье, что, наслаждаясь беседами с вами, пренебрегают супругами. Те лишь молчат постоянно уныло иль слезы всегда проливают, мужу пеняя сварливо на то, что не сделал иль сделал. Жены гетерам вредить норовят то и дело… Проклятия их и плевки, вслед летящие вам, могли б нанести вам вреда очень много, когда б не ходили гетеры, свои передки обнажая. Сие — оберег очень мощный, так же, как изображение губок, что трутся меж ног ваших, аулетриды! Когда вы раздеты, защищены вы получше, чем когда вы одеты! Ну а коль вы одеты, следует вам непременно носить при себе хоть какую-нибудь драгоценность в виде пеоса (так фаллос порой называют, надеюсь, вы знаете это?) или ракушку — как знак нижних губок прелестных. Надо надеяться, что в списке вещиц, коим быть непременно предписано в кипселе вашем, есть и ракушки иль хоть украшения из них! В крайнем же случае, коли возникает опасность сглаза иль колдовства, вы кукиш сложите, а лучше бы два — и направьте их в сторону ту, где неприятель стоит иль злобная баба… Передок ваш должен быть гладок, как шелк! Если ж у вас начинаются лунные дни, ваша мощь возрастает многажды. Я научу вас кое-каким заклинаниям — ими вы сможете, скажем, тлю уничтожить на поле и даже прогнать саранчу!

Кирилла на мгновение умолкла и внимательно оглядела девушек, а потом снова заговорила:

— Повторяю, вы должны всегда быть готовы услышать проклятия и поношенья — и защититься от них. Как это ни странно, но даже мужчины, которые станут искать наслаждения у вас и тратить на вас кучу денег, втайне будут взирать на вас с пренебреженьем, с презрением даже! Женщины мы, то есть создания низшие, как они полагают, и уважения мы недостойны уже потому, что лунные дни к нам приходят порою…

Тут Кирилла хитро усмехнулась:

— Вернее сказать, эти лунные дни к вам приходят, аулетриды! Мои-то уже давным-давно миновали, я даже успела забыть, когда вообще это было, а чтобы припомнить, мне и самой придется таинство свершить, чтоб память свою оживить!

Девушки дружно расхохотались.

— Итак, за что же мужчины наши лунные дни презирают? Считают они, что в те дни мы все злобные силы собой воплощаем, что мы в это время нечисты. Стоит взглянуть нам на огурцы или розу — иссохнут они, и цветы все завянут, и молодую лозу винограда покроет вдруг плесень, и нож затупится, и проржавеет лопата… И зеркала светлый овал потускнеет!

— Что ж, нам во время этих дней в зеркало не смотреться?! — хихикнула Гелиодора.

— Но знаете, аулетриды, что здесь смешнее всего? — улыбнулась Кирилла беззубым ртом. — Если нечистая женщина на тыльную сторону зеркала этого взглянет, снова оно станет светлым и ярким! Вот чудеса!.. Жаль, что давно потеряли свою вы невинность, не зная, сколь же могучими были в первые после этой потери нечистые дни. Если бы кто-то успел пропитать выделеньями вашими первыми тряпку и сжечь ее в поле, оно стало б навеки укрыто от града. А если же тряпку ту расстелить вдоль порога, никакое злое заклятье вовек не коснется уже обитателей дома.