Если я полюблю... - Кейт Ноубл Страница 38

На следующий день Джек проснулся в самом прекрасном расположении духа. Как все удачно завершилось!

Вечер в театре вспоминался как кошмар, но со счастливым концом. Он выкрутился из невероятно трудного положения. Казалось, все это происходило не с ним, а с кем-то другим. Цепь невероятных совпадений, чрезвычайно удачное стечение обстоятельств — и в результате его нелепый план реализован.

Очутившись в ложе Девлинов, он вздохнул с таким облегчением, как будто с его плеч свалилась целая гора, едва не раздавившая его в лепешку.

Опера тянулась бесконечно. Не до конца опомнившись, он избегал смотреть в сторону ложи Форрестеров из опасения выдать себя. А потом им овладело блаженное, умиротворенное состояние. Он так устал от пережитого, от волнения и физических упражнений, что его охватила слабость. Но в глубине души его грыз какой-то червячок сомнений. Что-то неладное мучило его, как будто чувство вины.

Но в чем и перед кем он был виноват?

Перед ней. Если бы в этот момент рядом с ним оказалась Сара, вероятно, он, нервно рассмеявшись, сознался бы во всех своих прегрешениях. А их было немало.

Понемногу Джек успокоился. Но ненадолго, скоро он опять разволновался, причем не на шутку.

Дело было в том, что после окончания оперы ему надо было вернуться к Форрестерам, а сейчас у него не было никакого настроения встречаться или говорить с Сарой. Для того чтобы не выдать себя, надо было, как ему казалось, совершить едва ли не подвиг. Как только опустился занавес, Джек, попрощавшись с Девлинами, тихо и незаметно улизнул на улицу.

Он знал, что Форрестеры после оперы решили вернуться домой, тогда как ему, чтобы успокоиться, надо было прогуляться. Пройдя пешком чуть ли не через весь Лондон, он пришел к дому Форрестеров, когда все уже улеглись спать.

Поскольку Джек лег спать позже всех, то утром он проснулся тоже позже всех. Когда он спустился вниз, то застал за столом все семейство Форрестер.

— Джек, мой мальчик, куда ты запропастился вчера после второго акта? Я тебя совершенно потерял из виду.

— Последний акт я провел в ложе Девлинов, — как можно равнодушнее сказал Джек, стараясь не смотреть на Сару. — А затем я договорился с Уигби, и остаток вечера мы провели вместе.

К этой лжи он готовился чуть ли не всю вчерашнюю прогулку и все утро.

— В самом деле? — удивилась Бриджет. — Как странно. При выходе из театра мы случайно столкнулись с мистером Уигби, который сопровождал свою тетушку, но он ни словом не обмолвился о вас.

Растерявшись, Джек промычал в ответ что-то нечленораздельное. Какой неприятный сюрприз. Его промах вряд ли легко сошел бы ему с рук, если бы на помощь невольно не пришла Сара. Лукаво усмехнувшись, она обронила:

— Вчера, стоя передо мной, мистер Уигби что-то лепетал и нес какую-то околесицу, из которой ничего нельзя было понять. — Даже не поглядев на Джека, она заключила: — Когда человек находится в таком состоянии, в котором находился мистер Уигби, не стоит ждать от него каких-то вразумительных объяснений.

Поняв, в кого метила Сара, Бриджет нахмурилась и уткнулась в свою тарелку.

Услышав хвалебное по отношению к себе и язвительное по отношению к сестре замечание Сары, Джек расстроился. Все его хитроумные планы пошли насмарку. А он-то надеялся, что происшествие с Синим Вороном всколыхнет в Саре все хорошее. Джеку было и досадно, и смешно. Ну с чего он решил, что Сара так быстро и так легко переменится? Что она с распростертыми дружескими объятиями кинется навстречу всем своим близким? Забудет о своей гордости и высокомерии? Перестанет любоваться собой?

Тихо вздохнув, Джек посмотрел на отца и мать Сары, те, как обычно, вели между собой немой диалог. Отвечая на раздосадованный взгляд жены, лорд Форрестер шумно вздохнул и пожал плечами, — мол, ничего не поделаешь.

— Джек, не хочешь ли посмотреть газету? — предложил лорд Форрестер, чтобы скрыть свое смущение. Он заметил, какими глазами смотрел на него Джек.

— Благодарю вас, — ответил Джек и взял протянутую «Таймс».

Ровным счетом ничего не изменилось. Бриджет продолжала иронизировать и злиться. Лорд Форрестер и леди Форрестер по-прежнему обменивались недовольными, обвиняющими взглядами. А Сара продолжала витать в заоблачных высях, она поднималась все выше и выше в своем самомнении и с этой высоты смотрела на родных, друзей и знакомых как на нечто мелкое, не стоящее особого внимания.

Бриджет опять сцепилась с Сарой. Джек не прислушивался, он погрузился в газету. К пикированию двух сестер он относился как к привычному для его уха шуму и крику ссорящихся чаек.

— Но послушай, раз ты свободна… — В голосе Сары слышалось отчетливое раздражение.

— Нет, послушай ты меня. Я как раз занята и поэтому, увы, не могу помочь тебе в… а в чем тебе надо помочь?! — В голосе Бриджет странным образом смешались воедино и злость, и любопытство.

— Да так… одна головоломка. Ведь ты сегодня свободна после полудня?

— A-а, ты просишь меня помочь тебе, потому что знаешь, что я в отличие от тебя никуда не приглашена — ни на чай, ни на салонную игру, не так ли?

— Нет, не поэтому, — возразила Сара. — Ты лучше меня разбираешься в математике, ты всегда была в ней сильнее.

Если бы Джек прислушивался к их перепалке хотя бы вполуха, то заметил бы, какое молчание возникло за столом после того, как Сара во всеуслышание призналась, что ее младшая сестра в чем-то способнее ее. Бриджет покраснела, смутилась и потом вежливо согласилась помочь Саре. О, тогда Джек заметил бы, какими довольными взглядами обменялись лорд и леди Форрестер. Но Джек ничего не видел и не слышал, все его внимание было поглощено театральным обозрением.